Короткая лесбийская проза - страница 16

«____________»

«Я сразу заметила, что вы вошли. Я вас узнала. Вас легко узнать. Какой уж год вы толчетесь в этих комнатах.»

«____________»

«Я умею рисовать. Вот, посмотрите.» Я бегу к зеркалу, скорее хватаю помаду, начинаю рисовать. «Так, мужчин начинают рисовать с рук, а женщин — с ног. И прекратите грохотать, будьте любезны. Вот смотрите, это — ВЫ. Только меня не трогайте. Боже мой, где же очки… Какой грохот… Очков не найти… А ВАС вообще не вижу, два темных пятна только. Да говорю же вам, НЕ ПРИКАСАЙТЕСЬ. Вот, катушки возьмите.» Бросаю им коробку с катушками, бегу к кровати. Сзади шум. Хохочут всё. «Вот вам, вот, пожалуйста!» Швыряю в них подушки. Пух со звоном рушится на пол. «Пустите. Ой. Я ЖЕ ТОЛЬКО ХОТЕЛА, ЧТОБЫ… Уберите руки. Уберите!» Лезу под кровать, руки с воплями ползут вслед. Вылезаю с другой стороны, переворачиваю кровать. Сдираю со стены фотографии, одну за другой бросаю в окно. Стекло лопается, хохот все громче. Хруст, шелест, слезы. «Да заткнитесь же вы, сколько можно?!» Ах да, Боже мой, зеркало. Хватаю вазу, бросаю. Квадрат света в углу. Не попала. Тогда, вторую. «Подождите же вы, сейчас брошу, соберусь с силами и брошу!» Вот, заношу руку, бросаю. «Прилипла эта ваза к руке, что ли? Ну же, ну!» Ваза, наконец, взлетает и тихо вонзается в зеркало. «Вот и все», — говорю я себе.

Г-жа Котофф лежит на полу. В комнате все перевернуто, все усыпано осколками. Где-то на полу тикают часы. Г-жа Котофф открывает один глаз, затем второй, улыбается. Некоторое время лежит, не двигаясь, затем осторожно поднимается. Так же осторожно, стараясь не наступить на осколки, направляется к двери. Бросает взгляд на пустую черную раму, опять улыбается. Медленно отворяет дверь, звеня сдвигаемыми с места осколками, тихо удаляется. Шорох босых ног, спускающихся по лестнице на первый этаж.

>— 1992 — 

Я вышла замуж будучи совсем юной. Своего мужа я не знала…

На следующий день после свадьбы МНЕ ПРИСНИЛСЯ МИР:

Вступая в мир, я собиралась сделать аборт.

До этого я уже делала аборт.

Я должна была решить, нужно ли мне обезболивание. Скорее всего, об этом меня спросил врач, хотя никакого врача я не помню. Подумав, я спросила, будет ли мне больно. «Ну, больно, конечно, будет…», — успокаивающим голосом отвечал врач. Поскольку подобный голос означал, что больно будет очень, я дала задний ход. На мне было темного цвета одеяло. Ненавижу боль. Обезболивайте.

Во время аборта я, вроде бы, все сознавала. Подушка под моим задом надулась, и я воспарила фута на три над койкой.

После аборта с моим телом стало все в порядке, и я ушла из больницы.

Такой была моя свадьба.

Затем я вступила в мир реальный (в противоположность больничному). Вступила в машине. Немощеная дорога под колесами закончилась, и начался асфальт. В этом месте мужчина, находившийся со мной в машине, проинформировал меня о том, что я умею водить.

Однако я никогда не водила машину. Сев за руль черного «Бентли» я решила, что для начала его нужно развернуть. Но как это сделать, я не имела ни малейшего понятия. Разворачивание должно быть каким-то образом связано с поворачиванием руля.

Наполовину развернувшись, я обнаружила, что все, происходящее сзади, скрыто от моих глаз.

«Не волнуйся, — сказал мне мой новый муж. — Смотреть буду я».

По всей видимости, именно этим он и занимался, поскольку мы, или я, успешно доставили гигантский «Бентли» к немощеной дороге, которая вела к нашему дому.

Домом был военный барак.

Там, в лесу с время от времени встречавшимися проселками, стояли несколько домов, похожих на хижины, только побольше. Мы с мужем должны были очистить помещения одного из них, когда-то предоставленного в наше пользование. Парри… это ли мой муж?., не думаю, что хорошо знаю своего мужа… никогда не держит своих морских свинок дома, им приходится мерзнуть в сырости леса.

Мои морские свинки всегда в тепле и безопасности.

После того, как мы покинули часть армии, бывшую однажды нашим домом, я зашла в барак под названием ШКОЛА. Старик в форме, сидевший за столом, являвшимся единственным предметом мебели в этом большом деревянном помещении, обернулся ко мне и заговорил по-немецки. Незнакомый язык.