Короткая зима - страница 2

Девушка мгновение всматривается в него.

– Подожди.

Набирает в поисковике два слова и быстро пробегает глазами полученный текст.

– Вот ты гадёныш, – взрывается она, – Полина Виардо, 1821—1910г., испано-французская певица, близкий друг Ивана Тургенева.

– Да, это факт, – подтверждает Феникс, – близкий друг, а кто ты?

– Дина.

– Феникс.

– Неплохо. Пока, девчонки, увидимся завтра, – бросает на ходу Дина, – всё отлично, не волнуйтесь, мы уходим погулять.

Монаха они нагоняют уже у стен Высоко-Петровского монастыря. Увлекательный рассказ о городах и дьявольских изобретениях, которым Феникс щедро одаривает прилипшую к нему Дину, прерывается на первый поцелуй. И время, и место, и буквально всё для этого предназначено, и, конечно, люди, люди то, что надо. Момент, и они никого не замечают, раз уж придумали головы и губы, вложив в них такую палитру желаний, воспользуйтесь, и они пользуются. Молодой монах, заглядевшись на неразлучную пару, классическим манером врезается лбом в столб, глухой звон, смущается, потирает лоб и отводит глаза, но через секунду вновь как бы ненароком бросает взгляд, не заметили ли его, но заметили, и Феникс рукой, обнимающей тонкую талию, посылает ему знак виктории – указательный и средний палец направлены вверх. Через мгновение всё тонет в перезвоне колоколов надвратной церкви.

– А давай жить вместе, счастливо, как сейчас, а, Феникс? Как странно тебя назвали, Феникс, или, может, это только прозвище, а зовут тебя, к примеру, Колька, а, Феникс?

– К твоему счастью, Колька идёт сейчас нам навстречу, и мы с ним давно не виделись, может, уже пара месяцев пролетела.

– А кто он?

– Помогает заблудшим блуждать с большим комфортом и любит блуждать во главе группы, вот кто он такой.

– И что это значит?

– Потом, потом.

Навстречу действительно шёл подтянутый старик с красивой седой бородой и в жилетной паре. Дина оценила его как хорошо сохранившегося мамонта и диковинку, что общего старик может иметь с молодым парнем и что за равноправие?

– Колька!

– Феня. Привет, старик! – улыбнулся в бороду Колька. – Салют, юная! Кто ты? Сон, прекрасный сон?

– Дина, – отозвалась девушка, смущаясь почтенного непонятного возраста.

– Дай-ка я на тебя посмотрю, Дина.

Не дожидаясь согласия, он подхватил её своими стальными руками и как ребёнка поднял над головой, даже немного потряс. Дина только удивлённо таращилась с высоты то на него, то на Феникса. У Кольки зазвонил телефон, он аккуратно поставил Дину на место и, вздёрнув указательный палец, чтоб не расходились, отошёл в сторону, уверенно и убедительно заговорил с кем-то по телефону.

– А кто он всё-таки такой? – спросила всё ещё находящаяся под впечатлением Дина.

– Он… – Феникс окинул взглядом фигуру старика, мерящего ботинками Петровку, – он долгожитель, умнейший человек, глыба, за ним постоянно шляется целый полк вопрошающих, я не знаю, как ему удаётся от них отрываться, и, конечно, первостатейный проводник по горам и весям разной категории сложности, и ещё Бог знает кто. Мы сошлись на том, что я не задаю ему лишних вопросов и он отдыхает душой.

– И сколько же ему лет? Просто так, интересно.

– За пятьдесят, я перестал считать. Много ему, много.

Старик закончил свой разговор и вернулся к ним с противоположной стороны улицы, куда его незаметно привела нить телефонной беседы.

– Я к Итальянцу? Едем? Он что-то закис в своём микрорайоне. Сюда, в Москву, ехать не хочет, говорит, чтобы мы поискали других дураков.

– Дин, ты как? Едем? – поинтересовался Феникс.

– Едем! Я за все ваши начинания, в одного из вас я стремительно влюбляюсь, другой – загадочный тип, значит, и третий не должен подкачать.

Итальянец стоял на втором этаже у открытого настежь окна над прорубленной в сердцевине длинного девятиэтажного дома аркой. Арка сокращала жильцам путь в магазины шаговой доступности, хотя, по большому счёту, их всех нужно было отправлять в обход, чтобы они стали поджарыми и трезвомыслящими. Доступность сильно развращала жильцов. Прямо под окном Итальянца синими пластмассовыми буквами гордо красовалась вывеска «Фотограф рЕмонт обувИ». Собственно, это были две вывески двух соседствующих заведений, выполненные в одном стиле, а «Фотография» давно потеряла окончание «ия».