Корпорация "Любовь" - страница 2
Такое отношение к девушкам, работавшим на него, он называл вынужденным гуманизмом. Чем больше давишь на человека, тем меньше в итоге отдача. Запугивание и угрозы в итоге могут привести к непредвиденной ситуации, а вот подробный разбор проблем работниц давал намного больше отдачи. Участие в жизни приводило к положительному финансовому балансу. Одно не нравилось Максиму в таких отношениях – ему приходилось лицемерить, играть роль, выдавать себя за другого, лучшего, чем он есть, но только эта игра приносила солидный доход. Показывать свое истинное существо было экономически невыгодно, хотя иногда и приходилось, как в случае с неожиданным конкурентом в лице владельца одного из местных кабаков, который вздумал тоже заняться поставкой девиц для клиентов. Максим не стал предупреждать его, не сказав ни слова, но просто отдал деньги бандитам, и те вразумили незадачливого конкурента, который пытался защищаться через “крышу”, но деньги сделали свое дело, и парню пришлось продавать пиво и даже не мечтать о сутенерской стезе. Но Максим на этом не остановился. Он решил наказать парня, и тогда кабак предпринимателя заполыхал. Вовремя не успели ни “Пожарная”, ни милиция. Хозяин конкурирующего заведения с горя сошел с ума и стал пациентом психиатрической лечебницы. Максим каждую неделю посылал ему свежие фрукты. Поэтому пошли слухи о его сострадании и сочувствии к чужим бедам и проблемам. Иногда совсем ничего не стоит показать себя меценатом и благодетелем. Свежие фрукты на сто рублей в неделю - и ты в списке гуманистов и в памяти благодарного человечества.
Деньги делают мир, делают людей, создают благоприятное общественное мнение. Деньги – сила, что бы не говорили противники этой теории. Максим просто вовремя уяснил для себя этот базовый принцип, и на него ориентировался всю жизнь, хоть и недолгую, но уже весьма интересную.
И все же пришел момент, когда он влюбился. Влюбился как первоклассник, влюбился глупо и сначала безответно. Он, даже не знавший, что может существовать такое чувство, вдруг обнаружил, что при одном виде этой девушки его бросает в дрожь, и что все его мысли о ней. Дошло до того, что даже деньги были вытеснены из его сознания образом той незнакомки, которую он увидел на улице, проезжая на шикарном автомобиле – PontiacFirebird. Больше таких машин в городе не было. Девушка прогуливалась по тротуару с маленькой болонкой, и Максим, знакомый с русской классикой, сразу подумал: «Ух ты! Прямо дама с собачкой!». Он даже сбросил скорость, чтобы получше рассмотреть приглянувшуюся девушку. Хороша! Фигура почти идеальна, с красивого лица на мир смотрели голубые глаза, смотрели осмысленно, а не алчно или с завистью, как у остальных. «Вот она!», - подумал он, - «Мечта моя! Та, кого я так долго жду.». Подспудно он, конечно, боялся, что она окажется очередной пустышкой с красивой внешностью и головой, свободной от всяких мыслей, кроме как выпить, поесть, приодеться и хорошенько отдохнуть за счет богатого покровителя. Таких он встречал постоянно, с такими он и не задерживался, пользовался ими, а затем либо устраивал к себе на работу, либо просто прощался, говоря три простых слова: «Извини, моя дорогая». Причем насчет «дорогой» он лукавил. Есть такая порода девиц, которые ждут принца на белом коне, но есть и порода парней, которые среди общей массы ожидают встретить девушек чистых, не испорченных бытом и жизнью, не развратных, но страстных, не шлюх, но знающих себе цену, но в тоже время доступных только им. Не глупышек, но умных и, желательно, образованных и верных. Максим принадлежал именно к таким индивидам. Ему было не все равно, кого тащить в постель. Чем больше очередная девушка подходила к идеалу, тем большее удовольствие от ее обладания он испытывал. Но его устраивал только один вариант отношений между мужчиной и женщиной - это обладание ей. Он не мог признать в девушке хоть каплю интеллекта, особенно, если девушка была красива. Учеба в академии также повлияла на формирование подобного мнения. Его сокурсницы хотя и имели хорошие баллы, у некоторых даже лучше чем у него, но ни одна из них никогда не пускала в ход интеллект, а грызла гранит науки простым дедовским способом – зубрежкой, которую некоторые стали называть «ксерокопией». На такие копировальные аппараты он уже успел насмотреться.