Корректор. Книга первая - страница 7

Отца, от потрясения хватил удар, от которого он уже не оправился. Матушка, после смерти мужа и перенесённого позора, тихо угасла, оставив дочь сиротой на попечение старой няньки. Веда долгими неделями орошала слезами подушку, жалея родителей и себя. Горе, постепенно, отошло на второй план. Необходимо было, несмотря на юный возраст, поддерживать в порядке немаленькое хозяйство, приносившее, какой — никакой, доход. На виноградниках, в поте лица, трудились немногочисленные рабы, ухаживали за лозой, собирали тяжёлые гроздья. Перебродивший сок наливали в бутыли и прятали в огромных подвалах. Вино должно было вызреть.

Веда росла и училась жизни. Вместе с вином вызревал её характер. Если бы не случилось, то, что случилось, возможно, она стала бы хорошей жрицей Весты, лет через тридцать вышла бы замуж, родила бы детей и осталась бы той же мягкой и нежной Ведой, которая любила всех, и которую любили все. Но после всех потрясений нрав её заметно ужесточился. Внешне, однако, это было не заметно. Об этих изменениях знали только самые близкие ей люди, престарелая нянюшка, главный смотритель и, конечно, я.

Обо мне, вообще, нужно упомянуть особо. Мой отец постоянно покупал в этом поместье вино. Не то, что бы оно было каким-то, очень уж изысканным, однако пилось очень даже недурно. А после всех событий, он вообще считал своим долгом, хотя бы так, поддержать сироту. А за вином, конечно же, посылали меня. Начиналось всё с лёгкого флирта, который, постепенно перерос в настоящие чувства.

Вначале, Веда мне показалась немного странной. Временами, взгляд её останавливался на одной точке, как будто она к чему-то прислушивалась. Но, буквально через мгновение, всё приходило в норму. Она, в общем-то, была, вообще, не слишком весела, лишь изредка, робко улыбалась. Мои шутки понимала и принимала, но никогда не была от них в восторге. Короче говоря, учитывая то, что она пережила, ещё удивительно, как она вообще реагирует на моё веселье.

В ту пору ей едва минуло пятнадцать. Вполне сформировавшаяся девушка привлекала внимание молодых людей всех окрестных деревень. Конечно — сирота, которая владела небольшим, поместьем, приносящим, хотя и скромный, но доход. Что называется, завидная партия. Однако она, почему-то, обратила внимание именно на меня.

Мои родители благосклонно смотрели на то, как я ухаживаю за Ведой и как дело, постепенно, но неуклонно, идет к нашему с ней союзу. Я любил эту девушку, той восторженной, щенячьей, любовью, которая так характерна для юноши, впервые ощутившего это чувство. Мне кажется, она тоже любила меня, но её чувства были гораздо спокойнее, и, надеюсь, глубже. Однажды я задал ей совершенно дурацкий вопрос:

— Ты меня любишь?

На который она, с чисто женской мудростью, ответила:

— Не знаю, но ты мне нужен, мне с тобой спокойно и надёжно.

Конечно, для юношеского эго, такого утверждения, было мало, но я удовлетворился. Пока.

Но я дал себе обещание приложить все усилия, чтобы однажды услышать желанное — «Я тебя люблю больше всего на свете»!

В один прекрасный, тихий, летний вечер, я пришел в гости к Веде. Формально, что бы заказать небольшое количество вина, у моей матушки скоро должен был быть день её богини — покровительницы. Отмечали мы эти дни всегда скромно, но неукоснительно. Меня встретила её няня, ласковая, болезненная женщина. Она мне очень нравилась. Я ей, похоже, тоже был люб. Попечительница Веды весьма благосклонно смотрела на перспективы нашего союза. Как говорила она про меня — молодой человек не без недостатков, но достоинства, которого гораздо более заметны. Мне, не то, что бы льстила эта характеристика, просто этот факт указывал на то, что я мог бы понравиться и родителям моей любимой, если бы это было возможно.

Встретив меня в дверях, няня кивнула и, показав рукой на двери атриума, произнесла:

— Не удивляйся, у нас сегодня гость, я думаю, что тебе он тоже будет интересен.

Веда вышла ко мне навстречу и, поцеловав в щёку, сказала:

— Знакомься, Элоиз, это Фома, он странник и несёт людям Истину. Он был у меня уже пару раз. Я думаю, что некоторые его мысли тебя заинтересуют.