Космические демоны - страница 13

— Расскажи, что случилось? — попросила она Джона.

— Нас выперли из библиотеки. Марс говорит, что это все из-за меня. Но это из-за него самого. И теперь он бесится, потому что целый месяц не сможет играть.

— За что они вас? — спросил Бен. — Что вы такое совершили ужасное?

— Я ничего не сделал, — сказал Джон. — Во всем виноват Марио. Во-первых, он явился со страшной прической панка.

— Ему идет, — засмеялся Бен. — Он и есть панк.

— Какой уж тут смех! Мама его убьет. И ухо проткнул. И запихнул туда две серьги. Честно, он просто свихнулся.

— Но не за это же они выгнали его из библиотеки, — сказала Элейн.

— Вид у него был тот еще. Но это не все. Он явился такой важный, понимаешь, а там двое еще играли. Хотя было уже больше четырех и была уже наша очередь играть. И он велел им отваливать, но они хотели закончить игру. Я сказал «пусть». А Марио стал неистовствовать — начал ругаться, выключил телевизор и вытащил кассету. Тут одна библиотекарша возникла и велела ему успокоиться. Появился главный, такой здоровый дядька, заломил Марсу руку и выволок его наружу, и сказал, чтоб он целый месяц тут не появлялся.

— А ты пошел следом и вовремя подвернулся, чтоб тебе как следует врезали, — понял Бен.

Джон кивнул.

— А потом Марио вскочил на велосипед и помчался, прямо перед носом у здоровенного грузовика, ненормальный, его когда-нибудь задавят. Он только и делает, что злится. Все время впадает в ярость. Мне страшно!

Джон поглядел на них своими подбитыми глазами.

— И за что он меня ненавидит? — вопрошал он с горечью. — Он же мой брат! Братья должны любить друг друга.

Элейн скорчила гримасу.

— Это только в книжках так бывает.

Бен согласился с ней.

— Мой брат определенно меня не любит.

— Марио никого не любит, — продолжал Джон с горечью. — И его никто не любит. У него ни одного друга нет. Да и как с ним дружить. Он всегда поступает подло.

— Непонятно почему, — сказал Бен.

— Мне иногда начинает казаться, — продолжал Джон задумчиво, — что, может быть, это я виноват. Между нами всего десять месяцев разницы. А люди всегда становятся на мою сторону, вроде я младший. Да еще и Франк, это тот брат, который пока живет с нами, дразнит его без конца и говорит, что мама вместо него девочку хотела, и называет его Мария.

— Да, паршиво, — согласился Бен. — А почему же Франк тебя не дразнит?

— Он говорит, мама оставила всякую надежду к тому времени, когда на свет появился я.

Элейн все живо себе представляла. Она жила по соседству с семейством Ферроне и видела, как там обращались с Марио. Она его тоже не любила, но ей было жалко его. Его постоянно обижали и старшие братья, и родители, а с Джоном носились, как с маленьким.

«Неудивительно, что он всех ненавидит», — думалось ей. Она вдруг посочувствовала ему. Поняла его.

— Он и самого себя ненавидит, — сказала она. Ей стало это вдруг совершенно ясно.

В дверном проеме в дальнем конце спортзала появилась огромная фигура.

— Я все закончил, Эли. Идем домой? — голос Дэвида эхом прокатился через весь спортзал.

— Ой, мне надо бежать, — воскликнул Бен, вскакивая. — Времени-то уже сколько! Пока, Эл, пока, Джон!

И он бегом помчался к дому. Там с облегчением заметил, что обе машины отсутствовали, значит, родителей не было дома. Он обошел дом и вошел через заднюю дверь.

Его старший брат Даррен сидел на кухне и возился с автомобильчиком дистанционного управления.

— Привет! — сказал Даррен, — Ты где был?

— В школе, где ж еще, — ответил Бен. Разговаривая с Дарреном, надо было давать неопределенные ответы, поскольку девизом Даррена было: «Информация — это сила».

— Между прочим, — сказал Даррен, — твой дружок звонил.

— Какой именно? — спросил Бен, наполняя тарелку чем-то, что пахло, как гуляш, а по виду было неопределимо.

— Принц Эндрю, — ответил Даррен, хохотнув.

Бену не понравился тон Даррена.

— Эндрю парень о'кэй, — защитил он друга.

— Гад он ползучий, — отрезал Даррен, пристраивая к чему-то тонюсенькую проволочку.

Они несколько минут молчали.

— Вообще-то я думал до того, как он позвонил, что ты у него торчишь.

— Я к нему уже давно не хожу.

— Ух, неужели наконец тебе высветило?