Космические демоны - страница 3
«Приобретать что-нибудь новое — против папиных принципов», — думала она с горечью, глядя на свои вещи.
Единственная вещь, которая принадлежала именно ей, которой она могла гордиться, — это было ее собственное тело. Она села и завела правую ногу за шею. Ух!
Что-то сегодня утром ей так тяжело гнуться! Со всеми этими хлопотами во переезду на новое место она понебрежничала пару дней, и вот теперь ее мышцы отзывались тоской.
— Элейн! — крикнул отец с другого конца дома. — Выпьешь чайку перед уходом?
Она разогнулась и прокричала в ответ:
— Да! Сейчас приду!
Встав с пола, натянула джинсы, свитер, обула кроссовки, выпростала волосы из-под повязки, которая не давала им падать во время гимнастики на лицо, и заплела их в косу, спадавшую почти до самого пояса.
— Я решила остричься, — сказала она, входя в кухню.
— Зачем? — сказал отец. — У тебя красивые волосы.
У него были такие же волосы: темно-рыжие, густые, волнистые. Длинные — до плеч. И светлая, песочного цвета бородка.
— Они мешают мне заниматься.
Дэвид Тейлор пожал плечами.
— Остриги, если хочешь. Они снова отрастут.
«Характерно для него, — подумала Элейн. — Ему все равно. Что бы я ни делала — ему все безразлично».
Она оглядела его критически, пока он готовил ей чай. Пакетики с чаем казались крошечными в его огромных руках. Как правило, она принимала его безоговорочно, любила, но время от времени видела его как бы на расстоянии, какими-то чужими глазами, и тогда он ее чем-то раздражал.
«Господи, какой верзила, — подумалось ей. — Неудивительно, что мама рванула от него. Вот бы и мне!»
Он швырнул чайные пакетики в раковину и поглядел на нее.
— Ты о чем замечталась, Эли?
— Да так! — ответила она. Ей стало совестно.
Они никогда не говорили о матери, которая два года назад скрылась. В жизни Элейн образовалась как бы глубокая яма, как волчья ловушка, которую ей удавалось большую часть временя обходить, но иногда она соскальзывала в нее, испытывая первоначальный ужас.
Ей было бы легче, если бы Дэвид поговорил с ней об этом. Но как только она заговаривала, он плотно смыкал губы, а потом злился на нее. Молчание наполняло ее болью и чувством вины, а злость только вызывала страх и обиду. Ей было некому рассказать, что она чувствовала, и потому в уме она сочинила бессчетные письма к матери. Большинство из них никогда не выливались на бумагу, а те, которые писала, никогда не отсылались. Да она и не знала, куда их посылать, но так все-таки сохранялась иллюзия, что мать по-прежнему досягаема и все еще ее любит.
«Милая мамочка. — сочиняла Элейн про себя. — Вот мне снова приходится поступать в новую школу. Мне бы надо новую одежду. Как ты думаешь, стоит ли мне остричь косу?»
Она села к столу, взяла в руки кружку с чаем, которую ей пододвинул отец. Несколько минут назад она думала, что вот ему все безразлично, что с ней происходит. А теперь ее грела мысль, что он не знает, о чем она думает. Она положила три ложки песку в чай и оглядела недостроенную кухню. На столе лежал начатый батон, баночка с маргарином и джем. И маргарин, и джем были присыпаны опилками.
— Есть будешь? — спросил отец, намазывая себе на хлеб джем с опилками.
— Я не голодная. — Элейн покачала головой.
— Как хочешь. А я примусь за работу. Тут еще уйму надо сделать, не будем же мы тут сидеть вечно.
— Ты меня в школу проводишь? — спросила Элейн торопливо.
Он поглядел на нее с удивлением.
— Ты хочешь, чтобы я пошел?
— Ага, — сказала она. Хотя вовсе не была в этом уверена. Уж очень у него была заметная внешность. Люди вечно на него таращились. Но отправляться одной в незнакомую школу тоже было ужасно. Дэвид взял в руки электропилу, которая лежала на недоделанной табуретке.
— Все будет нормально. Я приду тебя встретить, ладно!
— Ладно, — ответила она. — Дашь мне что-нибудь на завтрак?
Он вытащил двухдолларовую бумажку из кармана и протянул ей.
— Счастливо, детка.
— Ладно, — сказала она снова.
Пила заверещала еще до того, как она успела открыть дверь и выйти из дому.
«Малая мамочка, — стала она сочинять снова, захлопывая за собой наружную дверь, — твоя дочка идет в новую школу в старой одежде и без завтрака. По дождю», — добавила она, дотрагиваясь до мокрых кустов в запущенном саду, и прошла через калитку, которая соскочила с петель и была просто прислонена к каменному забору.