Проводил за ограду базы и тут же позвонил в КМЧС. На улице мороз, спасайте, мол, человека. Те быстро прилетели, взяли под белые рученьки и доставили в стационар. Там он совсем размяк: ни бэ, ни мэ. А отпустили только к утру.
- Хе-хе-хе... Младой челвек, вы удивляетесь, чему я так смеюсь? Так вот. Ближе к ночи контрольный звонок на его домашний видеофон сделал. Алло, пригласите, пожалуйста, Шпакова к аппарату. Что? Дома нет? А, понятно, значит, в клабе интимных услуг задержался. И, не дожидаясь расспросов, положил трубку.
Позднее выяснились все дальнейшие перипетии. Вернувшись домой к утру, Шпаков крепко повздорил со своей благоверной. Она его даже в квартиру не пустила. Переговаривались через закрытую дверь. Она была вне себя от ярости: "Иди туда, откуда явился!"
Шпаков пошел в свой ангар и - что бы вы подумали? Умудрился повеситься на бампере флайера. Что вы на меня так упорно смотрите? Ах, вы думаете, что это я виноват? Смею вас заверить, алкаши часто в депрессию впадают. Хотя, что правда, то правда: заявку на добровольный уход из жизни он не оформлял. Посему в ангар, по показанием его серводатчиков, срочно прибыли те же спасатели и откачали, между прочим, зафиксировав факт клинической смерти. Каково, а? Мой дед, баловник каких мало, говорил в подобных случаях: везёт дуракам и пьяницам.
Усач опорожнил кружку, промакнул салфеткой усы и вздохнул, видимо, с сожалением исключая себя из первых и вторых.
- Своей цели я достиг, - продолжил он. - Шпаков после этих передряг сам ушел с должности. Но, увы, на его место меня не поставили, а взяли человека со стороны, поимевшего аналогичную практику на Сатурне. А тот оказался куда ретивее и изжил меня. И вот уже десять лет я скитаюсь по космосу, пристроившись в Главснаб.
Местное светило быстро катилось за горизонт планеты. Автоматически включилось освещение и отопление. В салун, как и обещал усач, стали заходить девицы коммерческого поведения.
- Метаморфы, между прочим, - восхищаясь, просвещал он. - Какую захочешь, ту видуху и примет.
Но молодой человек не обращал на них внимания. Он выслушал исповедь усача и крепко схватил его за нос.
- Ой, что ты делаешь? - багровея, завопил тот. - Кто ты такой? Что себе позволяешь?!
- Родственник я, - спокойно ответил молодой человек.
- Чей родственник? Шпакова? Кем ты ему доводишься?
- Я не Шпакова, а твой родственник, диплодок безрогий, - пояснил агрессор, не отпуская носа. - Твой сын, которого ты бросил в три года. Наконец-то я тебя нашёл! И пивом ты от меня не отделаешься, папаша! Ишь, какой шустрый. За тысячу парсек сбежал, чтобы только не платить алименты. Нет уж, всё до тугрика выплатишь!
Усач резко ударил по руке молодого, освободил свой нос и метнулся прочь. Пожалуй, и у бежал бы. Но тут некий рептилоид, видимо, слушавший весь разговор, подставил ему свой хвост, и усатый растянулся. А рептилоид покачал длинной мордоленцией и сказал на общезвёздном языке, ужасно его коверкая:
- Ето не есть хорошо, бегать от своих дитятков.