Кости мертвецов - страница 16

Стелла покачала головой.

— Не совсем. — Ей показалось, что она заметила в глазах Сильвии недоверчивую усмешку. — Мне сказали, он может мне помочь.

— Наверняка он тепло вас встретит, — заметила Сильвия. — Это в его духе.

Стелла поднималась по крутому склону, вдоль дороги в пышных садах тонули дома. Некоторые внешне были похожи на только что оставленный ею дом — бунгало с верандами и откидывающимися, словно бока картонной коробки, стенами. Другие больше походили на австралийские жилые здания, квадратные, с забранными сетками окнами. Повсюду цвели деревья с черными стручками и перистыми листьями. Грозди цветов украшали пышные волосы двух папуасок, попавшихся ей навстречу у подножия холма. Она поднималась все выше, и внизу постепенно разворачивался вид на побережье, но Стелла не оборачивалась. В ней опять проснулось беспокойство, и она шагала быстро, не глядя по сторонам. Мимо проехал грузовик, прошла женщина в белом ситцевом платье, с теннисной ракеткой в руке. Она посмотрела на Стеллу, но не улыбнулась.

Скоро подъем стал еще круче, дорога сузилась. Деревья редели, впереди показались три дома, последний из которых стоял на самой вершине холма. Дом был новый, из свежеспиленного дерева и казался грудой розовых костяшек домино. Стелла остановилась у лестничного пролета и посмотрела вверх.

Окна в доме, о котором говорила Сильвия, были закрыты жалюзи — солнце било прямо в окна веранды, — и казалось, он не замечает или не желает замечать ее присутствия.

Она пошла вверх по лестнице. От быстрого подъема и от сознания того, что она сделала первый шаг, сердце колотилось, захватывало дух.

У Стеллы еще не сложилось определенного впечатления об этой загадочной чужой стране с ее огромными листьями и полыхающими цветами, и ей с трудом верилось, что она здесь. Сад не повиновался известным ей законам природы. Солнце скрылось за холмом, но краски стали лишь ярче и насыщеннее. Казалось, еще немного, и кусты с красными и желтыми листьями вспыхнут костром. Вид лозы абрикосовой бугенвилии, вьющейся по веранде, причинил Стелле боль, словно разбередил еще не зажившую рану.

Ей подумалось, что эта земля вышла за все рамки красоты и буйства красок, превратилась в какой-то ад. Стелла была из тех людей, у которых тропики сразу вызывают сильное ответное чувство. В сложившихся обстоятельствах восхищение казалось неуместным: оно означало бы, что ее горе не так уж велико. Но все же эта страна нашла отклик в ее сердце, и, как многие, кто боится собственных неукротимых страстей, Стелла решила, что в ней таится зло. И эти цветы вокруг нее взросли на крови, не иначе.

На полпути к дому она увидела спускающегося навстречу ей человека. Наверное, это был слуга, потому что на нем не было украшений и повязки на руке, только чистая, белая, от талии до лодыжек, рами с вышитой впереди буквой «Н». Его стриженые волосы торчали, словно чертополох…

Она заговорила с ним, не ожидая, что ее поймут.

— Мистер Найал дома?

Он отступил в сторону, но ничего не сказал. Его глаза, черные, бархатные, казавшиеся сгустками темной жижи, спокойно изучали ее. Потом лицо его озарила улыбка. Он сделал свободный, изящный жест рукой и махнул в сторону дома.

— Мистер Найал — да, синабада.

Стелла пошла к дому. Ад остался позади, она вступила в привычный мир домов, комнат и террас и забеспокоилась. Правильно ли она поступает? Может быть, нужно было сначала написать или позвонить? Прилично ли сваливаться как снег на голову? Она остановилась у лестницы веранды и прислушалась.

Из дома не доносилось никаких звуков — по крайней мере, там не было гостей. Она поднялась по ступеням и заглянула в открытую дверь. Ее взгляду предстала просторная светлая комната. На самом деле это вряд ли можно было назвать комнатой: верхняя часть внешней стены была откинута наружу и держалась на подпорке, и внутрь протискивались зеленые ветви кустов. Закрывающие дверной проем длинные сетчатые занавески колыхались от ветра. Желтоватый пол укрывали ковры, а мебель была из толстого золотистого бамбука. Стелла поймала себя на мысли, что никогда не видела более красивой комнаты.