И все смеются. А когда успокаиваются, Стрекоза продолжает:
– How old are you?7
– Ай эм эйт, – отвечаю я уже менее уверенно.
– How old is she?8 – И она снова указывает на Марусю.
Я больше не хочу быть посмешищем и молчу.
– Is she eight years old as well?9 – медленно говорит училка и таким тоном, как будто подсказывает мне ответ.
– Эйт, эйт, олд10, – бурчу я.
Два главных знатока английского прыскают от смеха, остальные подхватывают. Маруся сочувственно качает головой.
Однажды Маруся догнала меня в коридоре после уроков.
– Куликов, хочешь позанимаюсь с тобой английским? – спросила она.
Я замотал головой. С одной стороны, я готов был заниматься с Марусей хоть китайским, а с другой – если бы мама занималась с папой математикой, они бы точно никогда не поженились.
– Я сам! – поспешил я.
– Как хочешь, – пожала плечами Маруся. – На следующем уроке диктант.
– Я справлюсь, вот увидишь, – пообещал я и прикусил язык.
Каким образом справляться, я, конечно, не представлял. Я до сих пор все буквы не запомнил, куда уж мне запомнить слова!
– Никитос, – сказал я другу, – я в среду не приду. Скажу маме, что плохо себя чувствую.
Текст предоставлен ООО "Литрес".