Костяное Племя. Порошок жизни - страница 3

Джага Баском забрал с собой в качестве прислуги, а затем обменял на мула: не на чем было везти награбленное. Прошло несколько лет, и судьба снова столкнула Джага с бандой Баскома. На сей раз убийца Патча продал его в Тенессии Супроктору Галаксиусу, но все же Джаг отомстил за себя и за старика. В ожесточенном поединке на арене цирка он убил Баскома и его четырех помощников.

После этого знаменательного поединка Джаг стал новым подданным Супроктора Галаксиуса — личности весьма популярной и неординарной. Он отличался нонконформизмом, нестандартностью мышления и любовью к напыщенным виршам, которые сам же и сочинял. Официально Галаксиуса величали Властелином Империи на Колесах, потому что он постоянно обитал в своем поезде и, таким образом, мимолетно правил каждым дюймом территории, по которой проезжал его поезд. Но теперь его авторитету и влиянию мог быть нанесен сильный ущерб каннибалами Костяного Племени.

Обычно они не отличались враждебностью по отношению к Галаксиусу, так как за проезд по их территории он исправно платил дань — целый вагон специально откормленных женщин и детей. Но на сей раз сделка могла и не состояться, ибо в ходе короткого, но жестокого боя Кавендиш убил одного из сыновей вождя Племени.

По словам разведчика речь шла о ренегате, который покинул свой клан и возглавил банду грабителей и убийц. Так оно было или нет, суть дела от этого не менялась: скорее всего, кровные узы возьмут верх над разумом, и вождь Костяного Племени постарается отомстить за смерть сына.

По меньшей мере, Джаг надеялся на это… Сильный порыв ветра пронесся над станцией и качнул колокол, подвешенный под крышей веранды, сохранившейся с незапамятных времен. Над землей тягуче поплыл тоскливый звон.

Застигнутые врасплох, Джаг и Кавендиш вскочили на ноги, затем, убедившись, что опасность им не грозит, облегченно переглянулись.

— Ты это сделал нарочно. Я уверен, что ты это сделал нарочно, — неожиданно произнес Кавендиш, словно с него только теперь сняли колдовские чары. Видя растерянность Джага, он пояснил: — Я уверен, что ты мог прикончить того дикаря, который сбежал!

— Все произошло очень быстро, слишком быстро…

Кавендиш с сомнением покачал головой.

— Я видел, как ты стрелял во время нападения Пиявок, уж я-то знаю, чего ты стоишь!

— Обстоятельства тогда были совсем другие: Пиявки скакали со скоростью поезда, и требовалось лишь подстрелить их лошадей.

— А что мешало тебе подстрелить лошадь в этом случае?

Джаг опустил глаза и уклончиво ответил:

— Я как-то не подумал об этом.

— Нет! Ты сознательно дал дикарю уйти!

— С какой стати?

Кавендиш прищурился, взгляд его стал острым и необычайно проницательным.

— Хорошо! Предположим, ты не успел вовремя выстрелить, хотя я этому никогда не поверю. А как расценить твой отказ от свободы, когда я тебе предложил ее?

Джаг ничего не ответил, и разведчик продолжил:

— Твои поступки тесно взаимосвязаны, хотя, на первый взгляд, связь между ними не столь уж очевидна. По-моему, тебя удерживает у поезда нечто более сильное, чем все шагреневые кожи мира! Скажи-ка, уж не Роза ли это?

Роза была своего рода ошибкой природы. Женщина по менталитету и на девять десятых по облику — у нее была шикарная грудь и красивые длинные ноги — получила в «дар» от природы маленький комочек плоти — пенис, размером не больше, чем у новорожденного, и этот факт ставил под сомнение ее принадлежность к женскому полу.

В течение нескольких лет она была фавориткой Галаксиуса, но потом, пресытившись ею, Супроктор отдал ее своим людям.

Джаг относился к Розе с симпатией, и в данный момент они жили в одном вагоне в мире и согласии, причем он не скрывал, что рассчитывает на ее помощь в раскрытии тайны Шагреневой Кожи.

Вместо ответа Джаг только пожал плечами.

— Речь идет не только о Розе, — сказал он после долгого раздумья.

— А о ком еще?

— Я видел, что произошло с жившими здесь людьми. Я до конца жизни не забуду это кошмарное зрелище — куски человеческих тел, висящих на крючьях в холодильнике…

Замолчав, он указал пальцем на валявшуюся в песке рядом с ним детскую голову с застывшей на лице маской ужаса и пустыми глазницами, набитыми камешками, измазанными экскрементами.