Костяной дракон - страница 27
Нужное время. Нужное место. Нужное Имя.
Вполне достаточная фора даже для дремучего дилетанта.
…я забыла о том, что временно заперта в драконьем костяке. Что лишь тонкой нитью ясновидения, чудом не оборвавшейся во время всех этих потрясений, связана я со своей старой оболочкой. Мне было плевать на всё это, когда я сказала Зубу:
— Такие, как ты или Белоглазый, вечно забывают простую истину: в отличие от политики, магия — это искусство невозможного…
Но именно Клин подвёл под сказанным черту, как гвоздь забил:
— …княжич.
Зуб отшатнулся. Лицо у него было такое, что я в подвале восторженно взревела. А Клин ещё добавил с нотой невыразимого презрения, и голос его звучал вполне по-мужски:
— Сдаётся мне, сагин Вератрис желал не столько моего, сколько твоего изгнания.
Пять дней спустя женщина, известная всему Тральгиму как некромант Игла, вошла в дверь "Пятой чеки". Иренаш Тарц махнул ей рукой из-за откинутой ширмы отдельного кабинета, того же самого, что и в их первую встречу. Сцена выглядела бы полным повторением предыдущей, если бы не одно маленькое "но" и ещё одно "но" покрупнее.
Наряд Белоглазого был не бело-голубым, а отливал несколькими оттенками зелёного.
На приближавшейся к нему женщине вместо мантии красовалось недавно купленное приталенное платье. Тёмно-синее, как глубокая вода, со вставками чёрного и белого цветов. В соответствии с последней придворной модой оставляющее открытыми руки до плеч и верх груди.
Очень и очень женственное.
— Приветствую. А вы… изменились.
— Правда? — Почти равнодушно. — Благодарю.
Взгляд Иренаша прикипел к кожаной сумке в руках у собеседницы.
— Я вынуждена отказаться от выполнения заказа, — сообщила она небрежно. — И возвращаю ваш задаток. Вот, возьмите.
— Но это же…
— Прошу вас, не настаивайте! Я и так чувствую себя неловко. Это всё-таки первый заказ, выполнить который я не сумела.
Впрочем, в голосе некроманта настоящей неловкости не чувствовалось. Сказанное словно относилось к делам давно минувших дней. Было? Было. Забылось. Живём дальше.
— Со своей стороны я позволю себе напомнить, что дневник Орфуса был не просто задатком. Если угодно, можете считать, что это компенсация за хлопоты… и мой подарок вам, — добавил Иренаш, понижая голос.
Но рука некроманта, выложившая на стол массивный том в полночно-чёрном переплёте, не дрогнула ни на миг.
— Компенсации мне не надо, так как я не сделала ничего такого, что требовало бы возмещения. А подарок… подарка я не приму. Не могу принять.
— Почему?
Спокойно улыбнувшись в лицо напрягшемуся Белоглазому, женщина ответила:
— Этот подарок слишком дорог. Если я оставлю дневник себе, мой супруг может меня… неправильно понять.
— Супруг?
— Да. Я… это случилось довольно неожиданно, и я ещё плохо его знаю. Может быть, он и не ревнив, но мне самой не хотелось бы дать ему повод. Понимаете?
Глядя на изумительно глупую улыбку некроманта, Иренаш медленно кивнул.
— Понимаю.
— Что ж, тогда прощайте, магистр. Может быть, ещё увидимся.
…а увидимся мы обязательно.
Выходя из "Пятой чеки", я выключила улыбку "влюблённости" и медленно вернула на лицо более привычное выражение. Обмануть обманщика не так уж сложно, но себя не обманешь. Зуб, лживый поганец, говорил исключительно правду. Такое тоже бывает, и лжецы страшнее всего именно тогда, когда не лгут.
Да, с Иренашем разговаривала именно я. Позавчера, после ряда непростых расчётов, подтвердившего выбор самого лёгкого пути, я покинула тело дракона и переместилась в тело Клина. А уж затем, почти без перерыва, сумела совершить рокировку душ, снова став женщиной и сделав Клина мужчиной.
Увы, мужчиной, который в самом деле не интересуется женщинами.
Немного позже помянутой рокировки, когда мы с Клином обсуждали судьбу его бывшего напарника, дэргинец сказал:
— Я не хочу больше видеть этого… человека.
Говоря, он смотрел мне в глаза. И я ни на секунду не усомнилась в том, что произнесённый приговор обжалован не будет. Клин — вернее, Устэр Шимгере — был из тех людей, которые не умеют и не желают прощать предателей.
— Понимаю. Но всё-таки, что с ним делать?
— Ты полновластная хозяйка здесь. Решай сама.