Ковчег Рассвета - страница 5

— Был вариант с раскаявшимся вором, но ему мозгов катастрофически не хватало, — пожал плечами Марцелл, — Значит, иерархи решили прибегнуть к услугам мирянина? Я так и думал, что наймут тебя. Пошли на место преступления что ли?

— Да уж, хотелось бы поглядеть, как ты реликвии бережешь.

К моему удивлению, повел меня преподобный сержант не в подвал, и не тайными ходами, а в свою келью, на третий и последний поверх башенки, пристроенной к храму сбоку. Жил он, в отличие от большинства жрецов довольно скромно, аскетически даже. Кровать, стол, несколько табуретов, пара книжных шкафов, гобелены на стенах — вот и вся обстановка в единственной комнате, служившей жильем для верховника старейшего из храмов Айко.

— Как же ты сюда баб водишь? — поинтересовался я, застыв на пороге.

— Никак не вожу, — хмыкнул тот, — Жрецы храма Высоких Духов дают обет безбрачия. Не слыхал?

— Брешешь, — откомментировал я, закрывая дверь, — Нет такого стражника, который бы от баб отказался. Даже если он оденет серую тогу.

— Ну-ну, — Марцелл усмехнулся, и нажал на несколько камней на стене. Кусок каменной кладки за его кроватью беззвучно отъехал внутрь, — Вот, полюбуйся.

Ниша за кроватью была небольшой, размером с платяной шкаф. Единственное что там было — пустой мраморный постамент, как для бюста, лишенный каких бы то ни было украшений.

— Это было здесь?

— Да, — ответил жрец, — Как видишь, я на нем практически спал.

— Как же его у тебя спиз… прошу прощения, преподобный, — я отвесил шутовской поклон, — Как Ковчег Рассвета умудрился уйти из твоих апартаментов? Вход в покои жрецов за алтарем, спишь ты рядом…

— Я же сказал, что сюда я баб не вожу, — ответил Марцелл слегка раздраженно, — Запрещено. А вот в город с ночевкой отправиться, это запросто. Я же не цепной кобель, чтобы так вот, на привязи, у самого Ковчега сидеть. Прошлую ночь был у… гм… это не важно.

— Но алиби есть, короче говоря.

— Есть, — ответил верховник совершенно спокойно, — Будешь проверять?

— Куда ж я денусь? — хмыкнул я, — Всех отрабатывать придется, причем по полной. Слушай, а ты, по-моему, нифига не расстроен пропажей Ковчега.

— А ты бы сильно расстроился, если б у тебя геморрой рассосался? — Марцелл усмехнулся, — Это раньше храм только на дотации от Понтифекса жил, а при мне в Высоких Духах вся стража начала молитвы возносить, да требы класть. Включая отца нашего, Вассу Сезара, чтоб его рожа с жиру треснула… я хотел сказать, пошли ему Боги долгих лет и счастья, благодетелю.

— Это как же ты умудрился? — удивился я. Уж кто-кто, а стража особой набожностью и почитанием жрецов не отличалась никогда.

— Так, свой же. К своим охотнее идут, чем к чужим. Ну, пара «чудотворных» раскрытий преступлений с меня была… Может и хорошо оно, даже, что тогда меня прихлебатели Вассы из стражи выжили — стал верховником, уважаемым человеком… — с тоской добавил он, но тут же взял себя в руки и по-деловому поинтересовался, — Как ты думаешь, эта кража не из той же серии, что последние хищения в Верхнем городе?

— И про это знаешь, крыса храмовая? — я посмотрел на него с ехидством, — Может быть и так, вора еще не взяли.

В дверь послышался осторожный стук.

— Преподобный, к вам явился сэр Страй, — донесся из-за двери голос.

— Попросите его подождать немного, я скоро спущусь, — ответил верховник и поглядел на меня, — Я духовный наставник одного благородного сэра.

— Ясно, пойду я. Где там твоя алиби?

Да уж, алиби оказалось стопроцентное — заведение под названием "Госпожа удача", не из дешевых. Заправляла там мамаша Розалия. Пересекались наши дорожки пару раз… мда, ели ноги тогда унес. Разговор у нас вышел короткий, экспрессивный, весьма познавательный в части моего генеалогического древа и достаточно разорительный — целый аргент пришлось отдать. Думал — удавлюсь от жадности.

Впрочем, нужную информацию я все же получил. В ночь пропажи Ковчега верховник Марцелл в "Госпоже удаче" был. Причем у самой Розалии. Причем до обеда следующего дня! Нет, определенно — надо было в жрецы податься…

От Розалии я направился к одному из своих осведомителей, старому и опытному, но давно ушедшему на покой вору, по прозвищу Жаба. Вот уж не знаю, за что он получил это прозвище, но в настоящее время напоминал Жаба сушеного сверчка.