Ковры под псевдонимом - страница 13

«Заработал…» Но позвольте, каким образом? Ведь Прошняков с момента освобождения из мест не столь отдаленных нигде в штате не числился. Как ему вообще удавались те далеко не мелкие поставки, которые он умудрялся сделать? Где доставал дефицитные материалы и кто их ему выписывал?

Поначалу Прошняков на такого рода вопросы не отвечал и преступником признать себя ни за что не хотел. Более того, почитал себя человеком честным, чья полезная деятельность не завершилась строгим выполнением взятых обязательств лишь только потому, что она была прервана арестом. В противном случае, как он уверял, ни перед кем не был бы в долгу.

Потом, по мере предъявления следствием все новых и новых свидетельств его виновности, сделал одно примечательное признание. На своем снабженческом поприще ждал помощи от некоторых «нужных людей», с которыми поддерживал доброе знакомство. Они занимают важные посты и многое могут. Фамилии? Назвать их он категорически отказался, продолжал играть роль делового, до конца твердого человека, чья высокая принципиальность не позволяет ему подводить друзей.

Долго, однако, Прошняков не продержался. Улик против него прибавлялось, некоторые фамилии должностных и не должностных лиц всплыли и без его помощи. И тогда он заговорил.

Первым возник в его показаниях некто Котов, житель Новосибирска, с высшим образованием, но не имеющий определенного места работы. Постоянным службам он предпочитал временный наем. Так удобнее заниматься посредничеством между людьми, желающими что-то незаконным способом приобрести, и людьми, согласными отпустить товар за соответствующую мзду. Сами понимаете: при такой хлопотливой «работе» постоянное место, трудовая дисциплина, труд «от» и «до», уход только по разрешению явно мешали бы Котову развернуться во всю ширь своих способностей. А ему хотелось простора, разворота, масштабов.

Кто кого нашел — Котов Прошнякова или Прошняков Котова — неважно. Главное, что они друг на друга вышли. Люди, до мозга костей зараженные микробом частного предпринимательства, жаждущие наживы, жизни на широкую ногу, они умели среди десятков знакомых обнаруживать одного-двух себе подобных, в отличие от Котовых — Прошняковых, занимающих посты если не важные, то по крайней мере заметные. Это они решают выписать или не выписать наряд на дефицит, отпустить или не отпустить фондируемые материалы, даже если на это есть распоряжение свыше. Они могут мгновенно наложить нужную резолюцию или затянуть решение вопроса, как говорится, до греческих календ. Их интересует только «приварок», который приносит занимаемая должность.

Конечно, в глубине души их, возможно, и мучает страх перед грядущим наказанием. Но вместе с тем не теряют надежду и на то, что авось пронесет. Потому что на предприятиях, где работают такие люди, не без их попустительства царит обстановка бесконтрольности, бесхозяйственности, неразбериха в системе учета и снабжения. Это и порождает благоприятные условия для любых махинаций.

Вот на таких-то людей и возлагали надежды Прошняков и Котов, столь смело предлагавшие свои услуги руководителям хозяйств, которые в свою очередь с потрясающей поспешностью готовы были выписать любую сумму любому проходимцу, лишь бы тот не скупился на обещания. Такие готовы пойти на подлог, дать взятку должностным лицам за получение нужных материалов. Наши «герои» действительно делали это, что нашло полное подтверждение на предварительном следствии и в суде. Ничуть не смущаясь, они потом объясняли, что, дескать, руководствовались интересами, вверенных им хозяйств, производственной или иной необходимостью, как будто противозаконные деяния можно оправдать целесообразностью.

К делу оказались причастными должностные лица многих совхозов и колхозов Новосибирской области, организаций города Новосибирска и соседнего Алтайского края. Одни были на грани нарушения закона, другие его нарушили, третьи так или иначе вступали с ним в конфликт, действовали в обход существующих правил и инструкций, норовили урвать для своих хозяйств поблажки, льготы, материалы любым, даже негодным путем.