Козлоногий Бог - страница 20

Джелксу было непросто понять мировоззрение человека, молча сидящего с сигаретой на его продавленном диване. Он был представителем другого класса и воспитывался в других традициях; был представителем другого поколения и человеком абсолютно другого темперамента. Джелкс попытался мысленно перенестись в то время, когда ему было столько же лет, сколько сейчас этому мужчине, и вспомнить, что он тогда чувствовал.

Но там он не получил никакой подсказки. Первые огни его юности разгорелись от огромной мистической страсти, которая обжигала все вокруг своим бездымным пламенем.

Его мать осталась вдовой в сложном финансовом положении, и хотя она сама не была католичкой, решила проблему с его образованием, отправив его в дешевую, но прекрасную школу в пригороде, управляемую несколькими иезуитскими священниками. Ее заверили, что никто не будет принудительно обращать ее мальчика в свою веру, и это заверение ее устроило. Никакого принуждения и не было, но среди учителей, как это обычно бывает, нашелся мужчина невероятной харизмы и парень очень глубоко к нему привязался. Никакого принуждения и не потребовалось, ведь мальчишка пришел и начал стучаться в эти двери по собственному желанию. Он не только вошел в паству, но и стремился к священству. Он чувствовал, что в этом заключалось его призвание, и люди, имевшие огромный опыт суждения о таких вещах, сочли, что он прав. Но было уже слишком поздно. Его жесткий и несгибаемый характер начал формироваться еще до его поступления в семинарию. Спортивное поле возле подготовительной школы сделало свое дело. Он не мог смириться со сплетнями, принуждением и постоянными унижениями. В первом порыве веры он склонил голову перед этим ярмом; но потом начал задаваться вопросом, а готов ли он после своего посвящения точно также обращаться с другими людьми? И что-то из того, что начало формироваться еще на футбольном поле, восстало внутри него и заявило, что ничто не заставит его поступать подобным образом. Он попросил об освобождении. Его друг пришел к нему и умолял его остаться. Он не только умолял, но и оплакивал его, в отчаянии заламывая руки; это было ни чем иным, как духовной изменой. Все происходящее произвело на подростка ужасное впечатление и надолго ему запомнилось. Он не принимал никаких обетов, будучи только послушником, но ему успели внушить сильнейшую убежденность в необходимости соблюдения целомудрия и это, вместе с откровениями его друзей с разбитыми сердцами, позволило ему избежать даже взглядов в сторону женщин, не то что влюбленности в них. Священник в сердце, он прожил свою жизнь в полнейшей духовной изоляции; мистик по характеру, он отказывал себе во всяком духовном утешении, полагаясь лишь на критическое мышление.

Без гроша в кармане, не имея никакой квалификации, он по большой удаче получил работу ассистента в магазине подержанных книг и, обнаружив, что торговля была довольно приятным занятием, быстро всему научился, ибо, как могли заметить его учителя в семинарии, был очень смышленым парнем. Не тратя ни копейки на подружек или на то, чтобы выглядеть более привлекательным в женских глазах, он стабильно откладывал деньги и к тому времени, как ему стукнуло сорок, вложил все средства в открытие собственного магазина; вскоре он начал достаточно зарабатывать для того, чтобы удовлетворить свои простейшие нужды, и удовлетворив их, отказался предпринимать какие-либо дальнейшие усилия, наслаждаясь жизнью, которую вел, с чайником на полке, ногами на каминной решетке, книгой в руках и коллекцией странной, но интересной для него литературы.

Хотя у него не было никакого опыта в том, ради чего его новый друг ездил в Париж, он прекрасно был осведомлен о географии тех мест, по которым бродит человек, переживший тяжелое эмоциональное потрясение. Его собственная проблема приняла форму острого кризиса; кризис Хью Пастона, решил он, приобрел хронический характер; своим накопительным эффектом он медленно разрушал его внутреннее равновесие. Джелкс помнил, что в то время, когда он проходил свое собственное испытание, его спасло только внезапное обретение им нового интереса. Освобождая полки в магазине подержанных книг своего хозяина, он наткнулся на перевод любопытного труда Ямвлиха о Египетских Мистериях; полученное знание, наложившись на уже известный ему метод Святого Игнатия, стало для него откровением, сравнимым по силе со вторым обращением в веру, ибо во внезапной вспышке посетившего его озарения он увидел отблеск ключа к технике достижения высшего состояния сознания. Это заставило его возобновить старые Поиски — поиски света, который никогда не освещал ни земли, ни моря