Козьма Прутков и его друзья - страница 10
Племянник директора К. И. Шерстобитов писал по случаю смерти своего дяди :
Л. М. Жемчужников, Л. Ф. Лагорио, А. Е. Бейдеман. Портрет Козьмы Пруткова 1853.
«И долго еще, вероятно, сохранится в памяти чиновников пробирной палатки величественная, но строгая наружность покойного: его высокое, склоненное назад чело, опушенное снизу густыми рыжеватыми бровями, а сверху осененное поэтически-всклоченными, шанкретовыми с проседью волосами; его мутный, несколько прищуренный и презрительный взгляд; его изжелта-каштановый цвет лица и рук; его змеиная саркастическая улыбка, всегда выказывавшая целый ряд, правда, почерневших и поредевших от табаку и времени, но все-таки больших и крепких зубов; наконец,
его вечно откинутая назад голова и нежнолюбимая им альмавива... Нет, такой человек не может скоро изгладиться из памяти знавших его!»
Козьма Петрович Прутков проживал вместе со всей своей многочисленной семьей в большой казенной восемнадцатикомнатной квартире в доме № 28 на Казанской улице, что берет свое начало от Невского проспекта у Казанского собора. Именно там и находилась Пробирная Палатка Горного департамента Министерства финансов>1.
Пробирное дело было заведено в России еще в допетровскую эпоху. Но настоящие пробы (определение примесей в
>1 Здание сохранилось. В доме № 28 по ул. Плеханова (б. Казанской) размещается Инспекция пробирного надзора Министерства финансов СССР.
драгоценных металлах и нанесение специальных знаков на изделия из них) были введены указом Петра I от 13 февраля 1700 года. За наложение клейм взималась пробирная пошлина. Этим-то, а также пробирным надзором, и занималась Пробирная Палатка. В этой связи небезынтересно было бы отметить, что прямым предшественником К. П. Пруткова в пробирном деле был Архимед.
Как повествует история, сиракузский царь Гиерон, подозревая золотых дел мастера в том, что тот из корыстных видов подмешал в изготовленную золотую корону серебра,
Здание Пробирной Палатки, где жил, служил, творил и скончался К. П. Прутков. Ленинград, ул. Плеханова, 23 (б. Казанская). Фото Дмитрия Жукова.
поручил своему родственнику Архимеду открыть обман. Долго и безуспешно трудился Архимед, пока наконец не решил искупаться. В ванне он и открыл основной гидростатический закон, отчего пришел в такой восторг, что голый, с криком «Эврика!», побежал из купальни домой и, испробовав свою теорию, изобличил вора.
Козьма Прутков не мог не знать предыстории своего достославного учреждения, и тут невольно напрашивается одно наблюдение, ускользнувшее от весьма ученых исследователей жизни и творчества директора Пробирной Палатки и поэта. Кто не знает знаменитого его стихотворения «К моему портрету»!
Когда в толпе ты встретишь человека,
Который наг>4> (курсив наш.— И. П )>5>,
Чей лоб мрачней туманного Казбека,
Неровен шаг;
Кого власы подъяты в беспорядке,
Кто, вопия,
Всегда дрожит в нервическом припадке,—
Знай — это я!..
Кого язвят со злостью, вечно новой,
Из рода в род;
С кого толпа венец его лавровый Безумно рвет;
Кто ни пред кем спины не клонит гибкой,—
Знай — это я ;
В моих,устах спокойная улыбка,
В груди — змея!..
Анализируя вторую часть стихотворения, нельзя не обратить внимания на сходство некоторых черт характеров Козьмы Пруткова и его великого предтечи, сказавшего некогда: «Дайте мне точку опоры, и я переверну мир».
Следы тщательного изучения Прутковым творческого наследия Архимеда мы находим в известном стихотворении «Поездка в Кронштадт».
Море с ревом ломит судно,
Волны пенятся кругом;
Но и судну плыть нетрудно
С архимедовым винтом...
Однако если Архимед предавался занятиям механикой с таким усердием и самопожертвованием, что забывал о существенных жизненных потребностях, и не раз рабы обязаны были принуждать его воспользоваться их услугами, то Козьма Прутков оправдывал свое увлечение литературой словами: «Специалист подобен флюсу: полнота его одностороння».
О дворовых же крепостных директора и поэта известно, что они не только пренебрегали своим долгом, но и были поголовно, по мнению К. II. Пруткова, лентяями и пьяницами, предпочитавшими убивать время, шляясь по Сенному рынку и сиживая в окрестных трактирах.