Козьма Прутков и его друзья - страница 3
В наше время насчитываются десятки изданий — от академических до иллюстрированных и карманных.
«Козьма Прутков,— пишет исследователь его творчества Б. Я. Бухштаб,— вошел в обиход русского читателя, завоевал репутацию классика без всякой критической указки, ибо ни один сколько-нибудь значительный русский критик не писал о нем».
Это утверждение не совсем точно. Еще при жизни Козьмы Пруткова о нем писали Добролюбов, Чернышевский, Аполлон Григорьев и многие другие критики. Он оказал несомненное влияние, например, на некоторые стороны творчества Салтыкова-Щедрина, и не раз восхвалялся Достоевским.
Сам Прутков тоже был под большим влиянием многих и многих. Он перенял у некоторых людей, пользовавшихся успехом, самодовольство, самоуверенность, даже, извините, наглость, и считал каждую свою мысль истиной, достойной оглашения. Он считал себя сановником в области мысли. И это понятно. Он был сановником в жизни — директором Пробирной Палатки в системе министерства финансов.
Его издатели и друзья уверяли, что, «будучи умственно ограниченным, он давал советы мудрости; не будучи поэтом, он писал стихи и драматические сочинения; полагая быть историком, он рассказывал анекдоты ; не имея образования, хотя бы малейшего понимания потребностей отечества, он сочинял для него проекты управления».
Прошел век, и стала очевидной некоторая поспешность их оценок. Да, он был «сыном своего времени, отличавшегося самоуверенностью и неуважением препятствий». Но творчество его не потеряло отчасти своей злободневности. Может быть, причина этого в том, что оно преподносилось под личиной «глубокого, прирожденного добродушия». «Злобные» литераторы вычеркиваются народной памятью более охотно.
К тому же давно, очень давно стали замечать, что он, как говорят в народе, «дурак-дурак, а умный». Поэт не поэт, а писал стихи так — дай боже всякому. Не историк, а в исторических анекдотах у него больше от духа и языка эпохи, чем в иных увесистых томах. Образования не имел, а в своих проектах был прозорлив...
К. П. Прутков очень любил славу. Он печатно сознавался, что «хочет славы», что «слава тешит человека». Но подлинного признания он добился лишь в наши дни. Его творчество тщательно изучается. Исследователи разыскивают в архивах его неопубликованные произведения, и с каждым новым изданием «Полное собрание сочинений Козьмы Пруткова» становится все полнее и полнее.
Его творчеству посвящено несколько монографий и множество статей>1>. Теперь уже стал возможным и наш труд, совмещающий в себе биографию и анализ творчества Козьмы Петровича.
О том, что у Козьмы Петровича Пруткова была биография, стало известно только после его кончины, из некролога, написанного его племянником Каллистратом Ивановичем Шерстобитовым и опубликованного в четвертой книжке журнала «Современник» за 1863 год. Но это нисколько не удивительно. Большинство людей обходится коротенькими автобиографиями, которые пишут неоднократно в процессе прохождения службы, и удостаиваются биографий лишь посмертно, да и то при наличии особых заслуг перед обществом.
При составлении жизнеописаний биографы обычно строго соблюдают важнейший прагматический принцип, гласящий, что истина — это коридор, в который выходит много дверей.
Мы же считаем, что истина в данном случае — это помещение, в котором вообще нет ни окон, ни дверей, и потому доступ в него невозможен. Исходя из этого принципа, предлагаем читателю строго научную биографию Козьмы Петровича Пруткова, основанную на тщательном изучении как литературного наследства писателя, так и многочисленных воспоминаний его современников.
Нами руководило и то указание, которое оставил незабвенный К. П. Прутков в своих «Плодах раздумья»: «Жизнь нашу, можно удобно сравнить со своенравною рекою, на поверхности которой плавает челн, иногда укачиваемый тихоструйною волною, нередко же задержанный в своем течении мелью и разбиваемый о подводный камень. Нужно ли упоминать, что сей утлый челн на рынке скоропреходящего времени есть не кто иной, как сам человек?»
Козьма Петрович Прутков родился 11 апреля 1803 года в деревне Тентелевой Сольвычегодского уезда, входившего в то время в Вологодскую губернию.