Крах игрушечного королевства - страница 18
— Я никого не убивала!
— Надеюсь. Но…
— И меня вполне устраивает, как ты взялся за дело об авторских правах.
Я посмотрел на нее.
— Лэйни, нарушение авторских прав и убийство — это две большие разницы. Тебя обвиняют в убийстве первой степени, а по законам штата Флорида…
— Я никого не убивала!
— …за это полагается смертная казнь.
— Да, они мне сказали.
— Кто они?
— Детективы, которые меня арестовали.
— Когда это было?
— Когда они привезли меня в нижний город. Перед началом допроса.
— Они сообщили тебе перед этим твои права?
— Да, наверное.
— Они сказали, что ты имеешь право вызвать адвоката?
— Да. Но мне не пришло в голову, что это действительно нужно. Все было так нелепо. Я думала, что все сразу же прояснится. У меня никогда не было пистолета. Это был вовсе не мой пистолет. Я пробыла на яхте не больше…
— Ты была на яхте?!
— Да.
— Прошлой ночью?
— Да. Но совсем недолго.
— Недолго — это сколько?
— Где-то с полчаса. Не больше. Я не убивала Бретта. Я даже не знала, что он умер, пока ко мне не заявились полицейские и не арестовали меня. Мэттью, я хочу, чтобы меня защищал человек, которого я знаю, и которому могу доверять. Я хочу, чтобы это был ты, Мэттью. Пожалуйста, помоги мне. Я не убивала Бретта Толанда.
Я еще раз посмотрел на Лэйни. Ее правый глаз снова повело в сторону. Мне уже не в первый раз подумалось, что этот своенравный глаз вызывает какую-то особую симпатию и сочувствие.
— Если я возьмусь представлять тебя… — начал я.
— Да, пожалуйста! Помоги мне, Мэттью.
— …то мне хотелось бы, чтобы кто-нибудь из моих сотрудников принял участие в судебном разбирательстве.
— Поступай, как считаешь нужным.
Я кивнул.
— Скажи мне еще раз — это ты убила Бретта?
— Я не убивала.
Я снова кивнул.
— Твое предварительное слушание назначено на одиннадцать, — сказал я и посмотрел на часы. — У нас остается еще час. Расскажи мне, что произошло на яхте.
Должен заметить, я искренне верил, что Лэйни совершает ошибку.
Надо признать, что я неплохо умею собирать факты. Я сам себе напоминаю бульдога, который вынюхивает добычу, вцепляется ей в глотку и трясет, пока та не завизжит. Но мне кажется, что мой образ мышления не годится для расследования дела об убийстве. Я вовсе не скромничаю. Просто я считаю, что это не мой профиль. Бенни Уэйс, который считается лучшим из адвокатов по ведению уголовных дел в Калузе — а может, и во всей Флориде, — как-то сказал мне, что никогда не спрашивает у человека, обвиняемого в убийстве, действительно ли он совершил это преступление.
— Меня не волнует, виновен ли клиент, — сказал Бенни. — Единственное, что меня интересует, это как снять с него обвинение.
Потому я рассказываю ему, чем располагает противная сторона — или думает, что располагает, — и мы вместе разрабатываем план атаки. Ты заметил, Мэттью, — я не сказал: «защиты». Все, что меня интересует, — это атака, безжалостная атака на силы, вознамерившиеся лишить моего клиента его конституционного права на свободу — вне зависимости от того, совершал ли он преступление, или нет.
Ну, насколько я понимаю, каноны профессиональной этики все же существуют, и оные каноны дают адвокату право — но не обязанность, — браться за защиту вне зависимости от того, считает он своего клиента виновным или нет. В противном случае невиновный человек мог бы не получить должной защиты, и вся наша судебная система вылетела бы в трубу, прихватив с собой суд присяжных.
Но я лично полагаю, что если кто-то совершил убийство — или поджог, или вооруженное ограбление, или изнасилование, или еще какое-нибудь из сотен преступлений, бросающих вызов цивилизации, — то он должен понести наказание. Но даже дураку известно, что ни в одной тюрьме нельзя найти человека, действительно совершившего преступление, за которое его сюда посадили. Точно так же вы не найдете виновных в зале суда. Это потому, что первым за любое судебное дело берется адвокат. В тот день, когда я услышу, что судья спросит: «Подсудимый, признаете ли вы себя виновным?», — а обвиняемый ответит: «Да, ваша честь», — я от изумления снова впаду в кому.
Тем временем я оставляю всех преступников, зарезавших свою жену, застреливших мать, поджегших дом своей подружки, отравивших ее золотых рыбок или нагадивших в почтовый ящик соседу, адвокатам, ведущим уголовные дела.