Крах лицедея - страница 12

– А вы и сеньора Очоа?

– Я не приглашенный, – подчеркнул Бернардо, – и сеньора Очоа тоже. Мы работаем, сеньор Дронго. Кажется, так вы представились?

– Не обижайтесь, – добродушно заметил Дронго, – мне просто интересно, кто будет на вечернем приеме. Я ведь здесь никого не знаю. Получается, что там соберется тринадцать человек – десять приглашенных и вы трое, вместе с сеньором Карраско.

– Ну и что? – не понял Бернардо.

– Число дьявола, – напомнил Дронго, – неприятная цифра.

Он отошел от Бернардо – в зале появилась его знакомая, Ирина Петкова. Она была в костюме цвета слоновой кости. Элегантность «Эскады» чувствовалась в каждом сантиметре ткани. Дронго приблизился к молодой женщине.

– Сегодня вы выглядите еще лучше, чем вчера, – восхищенно сказал он, – я где-то читал, что подлинно элегантных женщин отличает умение избегать чрезмерности. А истинная привилегия красивых женщин состоит в том, что им вообще нет нужды пользоваться этим искусством.

– Спасибо, – улыбнулась она, – вы тоже неплохо смотритесь на фоне этих мрачных ювелиров и болтливых журналистов. Вы знаете, там у дверей ждет своего часа сама Эрендира Вигон, которую называют «мусоросборщиком» за ее неуставные поиски компромата на всех известных людей.

– Не знал, – усмехнулся Дронго и оглянулся на стоявшую у входа вместе с Геддесом скандальную журналистку.

– Вы будете сегодня на приеме? – вновь обратился Дронго к своей собеседнице.

– Да, но как вы узнали? – удивилась она, настороженно взглянув на Дронго.

– Никакого секрета нет, – пояснил он, – только что Бернардо сообщил мне, кто именно останется на малый прием. После того как уйдут все журналисты, фотографы и остальные гости. Он сказал, что вас пригласили сегодня, как и меня.

При этих словах Ирина Петкова еще раз внимательно посмотрела на своего собеседника.

– Интересно, чем вы заслужили такую милость? – произнесла она негромко. – Вы ведь приехали вчера вместе со мной? Или вы были раньше знакомы с сеньором Карраско?

– Я могу задать вам тот же вопрос, – парировал он, – вы сказали нам, что только слышали об известном ювелире и не знаете его лично.

– А я его и не знала.

– Тогда почему он пригласил вас вместе с ювелирами?

Петкова закусила нижнюю губу. Потом неожиданно сказала:

– У меня были хорошие рекомендации от наших общих друзей. И он решил, что этого достаточно.

– Странно, – задумчиво произнес Дронго, – мне он показался гораздо более прагматичным.

– Не знаю, – пожала она плечами, – но это правда, как и то, что я не была с ним прежде знакома. А каким образом вы получили приглашение на вечерний прием в узком кругу?

– Я помог сеньору Карраско сегодня утром, – пояснил Дронго. – Он разговаривал у фонтана со своим другом и в чем-то укорял его. Внезапно тот разрыдался, и сеньор Карраско, достав носовой платок, принялся его успокаивать. В этот момент папарацци, находившийся недалеко от меня, начал их фотографировать. Естественно, это меня возмутило. И когда фотограф попытался скрыться, я подставил ему ногу. Он упал, но затем, поднявшись, набросился на меня. Сотрудники охраны успели схватить его и засветить пленку. Ну а сеньор Карраско успел все увидеть. Он подошел ко мне, поблагодарил и сообщил, что пришлет приглашение.

– Действительно, как просто! Наверняка сеньор Карраско разговаривал с Антонио Виллари? Я права?

– Верно. И ему не хотелось, чтобы его снимки вместе с Антонио стали новой газетной сенсацией.

– Вы хороший ученик, – удовлетворенно отметила Петкова, – вспомнили рассказ Галиндо и решили, что нужно помешать фотографу.

– Наверное, – согласился Дронго, – такая мысль, возможно, мелькнула в моем подсознании.

– А что еще мелькнуло в вашем подсознании? – поинтересовалась она.

– Интересно было бы побывать на сегодняшнем приеме, – признался Дронго, – никогда не видел так много известных ювелиров в одном месте.

– И никогда не увидите, – пообещала она, – здесь присутствует даже такая знаменитость, как Рочберг. Его уникальные коллекции имеют мировую славу. Не знаю, каким образом сеньору Карраско удалось заманить его сюда...

К ним приближалась высокая светловолосая женщина с короткой стрижкой и голубыми глазами, одетая в бежевый брючный костюм. Она была не просто высокого, а очень высокого роста, за метр восемьдесят, – очевидно, в юности эта дама была баскетболисткой. Дронго уже знал, что это сеньора Нуньес, метрдотель ресторана. Петкова направилась к ней и принялась о чем-то весело ее расспрашивать.