Крах «Операции Полония» 1980–1981 гг. - страница 10

.

Итак, события декабря 1970 г. ещё больше утвердили авторов «польского сценария» во мнении, что при определённых обстоятельствах рабочий класс может стать главным объектом соответствующей обработки. Однако для того были нужны: широкая сеть антисоциалистических организаций внутри страны, дальнейшее расшатывание классового сознания рабочих и, если удастся, углубление тех трещин, которые события декабря 1970 г. обнаружили в его отношениях со своим политическим авангардом[22].

Они подстегнули организаторов готовящегося «польского эксперимента», дали возможность уточнить конкретные детали, позволяющие повернуть те или иные события в нужном направлении, а также способы доведения положения в Польше до критической точки кипения.

Но чтобы довести страну до этой точки, необходимо было обзавестись, как показала неудача с «пражской весной», мощными экономическими рычагами дестабилизации. Такими возможностями империализм в начале 70-х гг. не располагал. Их ещё предстояло создать.

Все знают, что эти годы вошли в историю как рубеж, с которого началась разрядка международной напряжённости. Но Запад начал отходить от курса «холодной войны» не по доброй воле, а только под давлением изменившегося соотношения сил на международной арене, достижения военно-стратегического паритета между Советским Союзом и США, Варшавским Договором и НАТО. Социалистические страны, последовательно проводя курс на политическую и военную разрядку, разумеется, понимали, что в новых условиях следует ждать обострения борьбы на идеологическом фронте. Однако не всегда и не везде в социалистическом мире соблюдали необходимую меру в поддержании контактов с капиталистическими странами. Это прежде всего относится к ПНР.

Соединённые Штаты имели свой взгляд на предназначение разрядки. Они рассматривали экономические связи со странами социализма, продажу требующейся им новой техники и технологии, предоставление торговых кредитов и займов в качестве эффективного средства, которое может заставить эти страны пойти на политические и идеологические уступки[23].

Предпринятый маневр, оказавшийся безрезультатным в масштабах всего социалистического содружества, «сработал» в Польше[24]. Её бывшее партийно-государственное руководство проводило далеко не взвешенную внешне-экономическую политику, полагая, что можно «быстро и основательно» решить проблему создания мощного индустриального потенциала с помощью западных кредитов и массовой закупки промышленного оборудования в развитых капиталистических странах. А далеко идущие расчёты Запада в отношении ПНР, в сущности, игнорировались. Результаты всего этого не замедлили сказаться. Если до 1971 г. Польша имела активное сальдо в торговле с капиталистическим миром, то с 1972 г. оно превратилось в пассивное, в 1975 г. польский экспорт в страны Запада покрывал лишь 52 процента стоимости импорта. Так Польша была завлечена в опасную «кредитную ловушку». Для того чтобы платить долги и проценты по ним, она вынуждена была брать все новые кредиты и займы под солидные проценты. По выражению журнала «Форчун» — органа большого бизнеса США, западные банки постепенно начали приобретать роль «финансового полицейского» Польши. Экономический рычаг дестабилизации социалистической Польши становился реальностью.

Вслед за введением в действие экономического рычага дестабилизации и опираясь на растущую финансовую, торговую и научно-техническую зависимость ПНР, Запад приступил к форсированному организационному обеспечению готовящегося контрреволюционного процесса в этой стране. Иными словами — к активному содействию в создании там политического рычага дестабилизации социализма.

Вплоть до середины 70-х гг. в Польше не существовало сколько-нибудь заметных и чётко оформленных антисоциалистических организаций, хотя диссидентские настроения в определённых, прозападно ориентированных интеллигентских кругах, целенаправленно формируемые парижской «Культурой», были довольно сильны.

При помощи западных радиоголосов во главе со «Свободной Европой», соответствующего подбора — «специально для Польши» — кино- и телефильмов рекламировалось потребительство, насаждались националистические амбиции, расшатывались нравственные и социальные устои и идеалы польских трудящихся