Красавица и чудовище - страница 12

Она позволила ему накинуть на блестящий белый лиф и оголенные руки шаль с густой бахромой и направилась к выходу. Ее длинная в оборках юбка путалась в ногах, обутых в изящные туфли на высоких каблуках. Коллин ждал по крайней мере с налетом внешней учтивости, в то время как она пробиралась сквозь толпу гостей, и только слегка суженные глаза выдавали его напряженность. Казалось, каждый из гостей хотел еще раз сделать ей комплимент, пожелать спокойной ночи или сказать какое-то напутствие.

Они прошли короткий путь до «Плаза-отель», как обычно, в молчании: Коллин никогда не поддерживал светский разговор и вообще редко говорил с ней — только когда это было крайне необходимо. Было пасмурно и необычно тепло, несмотря не поздний час, теплей, чем в вестибюле гостиницы. Коллин открыл дверь в апартаменты Алэна своим ключом — она так и не смогла убедить Алэна, что не хочет, чтобы у Коллина был второй ключ. Она удивилась, когда он не вошел вместе с нею. Она прошла в большую гостиную, зажигая на ходу свет, налила себе бокал белого вина и, опершись на камин, пригубила.

Она напрягла и расслабила икры, чувствуя движение мускулов, сделала круговое движение плечами. Они не были слишком напряжены, как можно было ожидать. Аврора требовала большей отдачи, особенно если учесть, что она танцевал через день после «Жизели», а до того — в «Лебедином озере». «Но Фонтейн танцевала все эти партии в пятьдесят», — прошептала она и подняла бокал к большому квадратному зеркалу над камином, где отражалась все еще молодая женщина — настолько молодая и красивая, что могла позволить себе безжалостно зачесывать назад волосы, открывая лицо. «В пятьдесят и больше, а мне еще очень далеко до этого». Она улыбнулась своему отражению и дала волю своим мыслям. Это турне вернет ее туда, где ей и надлежит быть — Наверх. Балерина хороша настолько, насколько хороши последние рецензии о ней. Эти гастроли в Линкольн-Центре помогли ей снова быть на коне — единственное, чего она всегда по-настоящему хотела и чем она поступилась ради обеспеченной жизни, выйдя замуж за Алэна.

Но — снова быть окруженной музыкой, когда осветители выхватывают ее из всех других на сцене, танцевать и испытывать радость или отчаяние в зависимости от роли, которую она исполняет, и жить этой ролью! Никто не знал лучше, чем Лиза Кэмпбелл, как много труда, репетиций и тренировок уходило на то, чтобы сделать балет законченным и отшлифованным, каким его видит публика. Но когда она была на сцене, все это не существовало более, была только музыка, свет, сюжет и остальные танцоры, помогающие ей его передать. Порой аплодисменты зрителей во время танца заставали ее врасплох.

А вдруг Коллин обнаружил ее записку Винсенту? Но нет! — остановила она себя. «Не думай о Коллине», — убеждала она себя шепотом. «Жюльетта» — она настолько приучила себя вытеснять ненужные мысли, что без всяких усилий прогнала боль, которую она испытывала, и стала думать о приятном. Она снова погрузилась в свои размышления, как вдруг услышала щелчок ключа отпираемой двери. Поставив бокал с вином на полочку камина, она обернулась, и в это время вошел Коллин. Без приглашения, сердито подумала она. Наверняка он даже не удосужился постучать!

У нее все внутри остановилось: Коллин улыбался. А он улыбался только тогда, когда знал, как задеть ее, проникнув сквозь стену, которую она воздвигла, чтобы держать его на расстоянии. Он знал об этой стене, знал, как она его ненавидит. И у него было много способов отплатить ей.

А у нее были свои — и к тому же достаточно практики. Она изобразила улыбку, которая должна была казаться истинной. Взглянув краем глаза в зеркало, она убедилась, что ей это удалось. Он сел на край заваленного вещами стула и молча взглянул на нее.

— Что случилось, Коллин?

Он заулыбался пуще прежнего.

— Планы изменились. Мы уезжаем в Лондон сегодня вечером.

Она засмеялась:

— Не валяйте дурака. У меня еще три спектакля.

— Они отменены.

Сердце ее болезненно забилось.

— О чем вы говорите? — Голос ее звучал неестественно высоко. Она постаралась говорить ровным голосом, без эмоций. — Я ничего не отменяла.