Красавицы не умирают - страница 4

Скоро Антуанетта получила высочайшую бумагу, где она уже именовалась маркизой Помпадур. По возвращении из похода король объявил ее официальной фавориткой. Именно так она была представлена двору. Мечта сверши­лась, но Антуанетта не собиралась почивать на лаврах. Она понимала: заняв покои бывших любовниц короля, нельзя быть уверенной, что задержишься в них надолго. К тому же поселиться в Версале не означало властвовать в нем. Антуанетте хотелось второго. Для этого ей, защищенной лишь мимолетной прихотью короля, надо было вооружиться. Но чем?

Красота — не гарантия королевских милостей. Тем бо­лее что Людовик был избалован обилием прекрасных лиц. Одним больше, одним меньше — это, в сущности, не иг­рало роли. Самый роскошный замок, красивая статуя, кар­тина в конце концов надоедают, и от них стараются изба­виться. В отличие от большинства женщин Антуанетта это хорошо понимала. Ее красота: чудные глаза, густые белоку­рые волосы, стройная фигура — все-таки не то, на что стоило сделать ставку.

Маркиза выбрала оружие, которым, в силу разных об­стоятельств и по природной лености, не владела ни одна из дам королевского окружения. Умная, наделенная художе­ственным вкусом, она быстро нашла ту пружину, от завода которой стрелки дворцовых часов побежали быстрее. Анту­анетта открыла ворота Версаля актерам, драматургам, пев­цам, композиторам — живое искусство хлынуло сюда го­ворливым оживленным потоком. Самые чопорные из вель­мож вынуждены были признать, что во дворце стало легче дышать.

                                                          Маркиза Помпадур

Два раза в неделю в салоне маркизы собирались не только признанные мэтры, но и талантливые новички. Она искренне любила литературу, живопись. Среди ее гостей были Бушардон, Монтескье, Берне, Фрагонар, Ванлоо, Грез, Буше. На этих вечерах возникали интересные разго­воры, разгорались горячие споры. Маркиза принимала в них живейшее участие, потихоньку приучая и короля к столь необычной для него компании.

Когда-то в замке своего мужа она ставила спектакли и играла в них. Теперь, получив бОльшие возможности, Ан­туанетта задумала создать настоящий театр.

Здание по проектам и рисункам маркизы построил ар­хитектор Гарбиэль, постоянный посетитель ее салона. Ра­зумеется, вдохновительницей постановок и первой актрисой была она сама. Знать, поначалу шокированная увлечением Антуанетты, скоро считала за честь играть в ее театре, где, кстати, обнаружил свой сценический талант и герцог Ришелье.

Часы, проведенные на сцене, наверное, были самыми счастливыми для маркизы Помпадур. Здесь Антуанетта смогла в полной мере показать свое искусство, которым владела в совершенстве и которое дало ей безраздельную власть над Людовиком, — она всегда была разной. Ее хрупкий образ, к изумлению короля, как бы вмещал в себя множество женщин разных характеров и темпераментов, но всегда заметных, любопытных, влекущих. Она была то про­стодушной пастушкой, то гордой римлянкой, то затворницей гарема, то предводительницей амазонок. Какой поток изысканного женского обольщения наполнял зал!

Людовик, вопреки этикету, во время представления сидел на обычном деревянном стуле. Он хохотал, как все. Он подносил к глазам кружевной платок из тонкого ба­тиста, как все. Среди сорока зрителей, на которых был рассчитан зал, в это время он чувствовал себя подданным Его Величества Искусства — как все.

Такие новшества королю нравились. Они трогали в его душе самому ему неведомые струны. И все это благодаря маркизе. Ну как тут не восхититься и не сказать: «Вы са­мая очаровательная женщина Франции!»? Что после одно­го из спектаклей Людовик и сделал.

Главное в жизни не терять головы. Королевский компли­мент не только не заставил фаворитку сбросить обороты, но, кажется, удвоил ее бешеную энергию. Разве можно на­деяться на постоянство мужского сердца? И вот, опасаясь, как бы король не заскучал, Антуанетта увлекает его в пу­тешествие по незнакомым местам. Людовик открывает но­вые для себя города своего королевства и с затаенной при­знательностью к маркизе принимает бурные приветствия от подданных. Мысль о том, что эти путешествия задуманы не зря и его подруга намерена царить не только на сцене, не только в его сердце, но и во всей Франции, конечно же, не приходит ему в голову.