Красная дюжина. Крах СССР: они были против - страница 34

— Преступность не имеет национальности. Можно говорить о чеченской, русской, узбекской мафии, но уголовники не признают родства крови, для них нет ничего святого.

— Но вам соплеменники не предлагали здесь, в Москве, свои услуги — наблюдение, охрану и т. д.?

— Как правило, эти люди на меня не выходят. Однажды была какая-то попытка приставить ко мне телохранителей, это как раз после съезда в Воронове, когда сыпались угрозы, но я от охраны отказалась быстро. Я хочу чувствовать себя свободной. Я не нуждаюсь ни в чьих деньгах, ни в чьей помощи.

— Вы союзница Дудаева?

— Когда хотели ввести чрезвычайное положение в Чечне, я не Дудаева защитила, а свой народ, тех мальчиков, которых намеревались бросить в кровавую мясорубку для удовлетворения амбиций Хасбулатова, Руцкого, Ельцина. Я знала, что может быть страшная кровь, море горькой крови. Я отдавала себе отчет, что Дудаев и его власть не принесут счастья республике и ее народу, но и допустить насильственного свержения Дудаева я не могла. Как я могу быть за Дудаева или против? Они же все, словно бройлеры из инкубатора, наши правители. Похожи друг на дружку и заняты одним — развалом нашей великой страны.

Дудаев — зависимый человек, стоящие за его спиной диктуют ему линию поведения. Это беда Джохара. Я не нахожу ему оправдания.

— Сажи, давайте подбросим пищи вашим недругам. Скажите, за два с половиной года последнего депутатства вы много раз ездили за границу?

— По линии Верховного Совета ни разу. Таких, как я, не пускали.

Единственный раз вместе с представителями группы «Союз» я ездила в Ирак, чтобы собственными глазами убедиться, что там происходит.

— Вы ездили поддержать Саддама Хусейна?

— Я просто знала, что в газетах пишут и по телевидению показывают ложь. Нас долго не хотели пускать, точнее, выпускать из Союза. И все же мы прорвались. Это было в марте 91-го, уже после войны. Я увидела, что американцы бомбили мирные объекты. Первое, что они сделали, это с лица земли стерли поселок, где работали советские специалисты. Наши друзья американцы, так желающие нам добра! В Багдаде разрушили красивейшие памятники архитектуры, которые, конечно, не могли иметь никакого военного значения. Цель была другая — унизить, оскорбить народ. Американцы разбомбили комбинат детского питания, крупнейший в Ираке. Это чтобы возмутились матери, когда их дети будут умирать от голода, чтобы женщины прокляли Саддама. Но этого не случилось, иракский народ оказался крепким орешком. Вернувшись в Союз, я рассказала обо всем увиденном. Поэтому, конечно, меня больше никуда не пускали. Я бы везде говорила правду, не поливала Родину помоями, не зарабатывала бы доллары у наших врагов…

Еще раз в Ираке я побывала осенью 92-го. Ужасно, когда наверху находятся трусы и предатели. Переводчик Саддама Хусейна во время первой поездки сказал нам: «Мы никогда не забудем, как после начала американской бомбардировки Багдада Горбачев позвонил Саддаму и дрожащим голосом умолял не наносить ответного удара. Саддам не стал слушать, бросил трубку». Стыдно за таких руководителей, как наши. Запад умело вычленил слабое звено, сделал ставку на людей типа Горбачева, Ельцина, Бурбулиса, доверив им развал СССР. Но пусть они за рубежом не радуются.

Государство — это надстройка, существует союз народов. Мы все равно будем вместе.

— Вы коммунист?

— Да, я не вышла из членов партии, не бросила партийный билет, когда это стало выгодно. У меня жизненный принцип: предавший единожды предаст вновь. Поэтому я никогда не стану предателем из-за личных выгод. Для меня сегодня очевидно, что наши руководители не были коммунистами, они были предателями. Не уподобляться же мне им, в самом деле?

— Какие чувства вы испытываете к гекачепистам?

— Хорошие. Они желали блага стране, но их подвела нерешительность. О планах ГКЧП наверняка знал Горбачев, не было никакого заточения в Форосе, он в своей обычной манере хотел пересидеть трудный момент. Не исключаю, все знал и Ельцин и блестяще разыграл свою козырную карту. Впрочем, и Горбачев не остался внакладе. Сегодня он разъезжает по всему миру, собирает дань за проделанную работу.