Красная дюжина. Крах СССР: они были против - страница 49

— Что у вас при обыске нашли?

— Да ничего! Имущество описали. Аж на 27 тысяч — мебель, бытовая техника. Бешеные деньги, правда? Афганский кинжал сначала забрали, а потом вернули. У нас ни своей дачи, ни машины личной не было. В этой квартире мы, по сути, впервые нормально обустроились в бытовом плане. А то вечно жили в полупустых комнатах. Такая семья. Для нас ковер купить проблемой было.

— А эту квартиру вы выбирали?

— Предложили одну в 500 квадратов и эту — в 190 квадратных метров. Мы остановились на втором варианте. Понимаю, кто-то сочтет: роскошно, но… Видите кровать? Дочка с семьей здесь живет, моя мать 92 лет и Геля. Шесть человек в четырех комнатах. Под нами квартира Шеварднадзе. Ему мало на троих четырех комнат показалось. Так он из соседней квартиры еще одну комнату прихватил. А двухкомнатную хотел прислуге отдать, но потом, видно, стыдно стало. Сейчас в тех двух комнатах Янаевы живут.

— Как вы чувствовали себя в первые дни после ареста мужа? Хотя, конечно, глупый вопрос! Как вы могли себя чувствовать?

— Да, было трудно. 23-го утром я позвонила по спецкоммутатору Горбачеву. Секретарь сказала, что он еще отдыхает. А когда я перезвонила через полчаса и назвала себя, мне ответили, что президент занят. Страшно было сначала. Казалось, что меня столкнут на рельсы метро, что за сыном следят. Добавьте, что первые две недели нам ничего не говорили о муже. Мы не знали, где он, что с ним.

— Но вас не третировали, не запугивали?

— Нет-нет. Что сделали подленького, так это мою 92-летнюю маму сняли с учета в поликлинике 4-го управления. Нашли с кем бороться — с женщиной, которая одна в войну подняла на ноги троих детей.

— Вы вынуждены были выйти на работу?

— А куда деваться? На стипендию Гели и пенсию бабушки не проживешь. У меня стаж 32 года, из них 15 — на стройплощадке, за это государство платит мне 900 рублей пенсии. Смешно? Грустно! Не знаю, как бы сводили концы с концами, если бы не люди, добровольные помощники. Красноярцы не забывают. Спасибо всем. Сейчас ведь одни адвокаты обходятся в 20 тысяч в месяц. А у нас, когда Олега арестовали, было три тысячи на книжке.

Из ответов Т.А. Шениной на анкету «Нового Взгляда»: «Мы, жены узников «Матросской тишины», общаемся. Поддерживаем друг друга как можем. Мне очень больно за Ольгу Тихоновну Варенникову, за Екатерину Петровну Крючкову. Они войну прошли с мужьями вместе. Сейчас для них каждый день на счету. Бог накажет тех, кто творит это зло. Эмма Язова после той аварии стала инвалидом. Ее торопятся переселить из квартиры. К квартире же Дмитрия Тимофеевича присматривается Грачев (еще один интересный типаж). Собирался вроде Шапошников, но он отселил со своей площадки своего адъютанта на улицу Мичурина, а сам занял его квартиру. Для семьи Шапошникова одной квартиры мало. Вот такие они, господа, пришедшие ныне к власти. Я люблю Лилю Бакланову, боюсь за нее. После ареста Олега Дмитриевича она перенесла инфаркт».

— На учебе Гели родство с «врагом народа» не отразилось?

— Долгое время никто даже не знал, чья она дочь. Геля ведь отказалась въезжать в эту квартиру, заявив, что не станет жить рядом с членами Политбюро. Поселилась в студенческом общежитии. Ей так проще было. И только в прошлом году, когда случилась беда, вернулась к нам в дом.

— Глава семьи не пытался давить?

— Что вы! У нас полная свобода. Может, потому и дети замечательные. Мы за них только благодарности всю жизнь получали.

И несчастье лишь еще больше нас сплотило, сблизило. Даже маленькая внучка, как увидит Горбачева по телевизору, сразу кричит: «Паразит!».

— Кстати, с Горбачевыми вам часто встречаться приходилось?

— Один раз в Красноярске, во время пятидневного визита, и здесь, на приемах. Запомнилось, как Раиса Максимовна принимала нас в честь 8 Марта. Два часа прождали, пока она выйдет. Ни отлучиться, ни присесть, а ведь было немало пожилых женщин. Потом нас выстроили в затылок и повели вверх по лестнице, где стояла ОНА. На подходе какой-то человек интересовался: «Кто вы?» — и докладывал Раисе Максимовне. Она, конечно, никого не запоминала. А я надеялась, что она меня все же признает, пять дней рядом как-никак. Когда уходили, опять к ручке подводили. Комедия! Я подошла и прямо о Красноярске спросила. Горбачева аж взвилась: «Я не страдаю склерозом. Помню, ваш муж подолгу работает».