Красная подать - страница 23

Хористориум служил связующим звеном между Зартаком и Империумом, единственной нитью, которая соединяла удаленную систему — балансирующую на грани галактического небытия — и остальное человечество. Андрей исполнял обязанности надзора за передачей и приемом астропатических сообщений на станции на протяжении четырех десятилетий. За это время он пережил три восстания в шахте и их подавления, а также столько нарушений безопасности и мелких бунтов, что даже не удосуживался их считать. Однако еще никогда ему не приходилось наблюдать, чтобы подопечные проявляли столь первобытный, не имеющий названия ужас. У двоих текла кровь из носа. Один чуть было не оторвал от себя нейроузлы, и Андрей был вынужден его пристегнуть. Казалось, будто усыпленные псайкеры пытаются физически вырваться из люлек жизнеобеспечения и убежать из зала.

Андрей стоял на своем обычном посту — у пюпитра вывода данных, отображавшего жизненные показатели и псайк-уровни астропатов. Он активировал еще одну инъекцию подавляющих стимуляторов для всех четверых, выругавшись, когда Р-88Е оторвал один из подкожных мемостабилизаторов.

— Варп его побери, — со злостью бросил он и послал через когитационную систему очередное сообщение о ситуации в Центрум Доминус. Что-то нужно было делать и причем быстро. Если стресс усилится, ему придется запросить разрешения на полное усыпление, а если это произойдет, никакие сообщения не дойдут на Зартак и не покинут его на протяжении по меньшей мере двадцати четырех часов по терранскому стандарту.

Сообщение снова выскочило на экране когитатора, не отправившись. Глава обслуживания нахмурил свой морщинистый лоб. Нажав на руническую клавишу, он отправил его повторно. Оно появилось опять. Сбой системы?

До него донесся звук, эхо которого отдавалось в коридорах окружной крепости. Быстрая гремящая дробь, похожая на бой чудовищно больших басовых барабанов.

Многие из коллег Андрея по чину никогда не слыхали этого звука, проведя всю жизнь под защитой в своих хористориумах. Однако глава обслуживания уже сталкивался с подавлениями бунтов. Ему доводилось слышать, как вопящее бешеное тюремное отребье колотит в эти самые двери астропатического зала. Нападение прекращалось лишь с прибытием боевого резерва арбитраторов. О начале подавления возвещал звук стрельбы. И Андрей знал, что именно его слышит теперь. Стрельба, доносящаяся из недр окружной крепости.

— Во имя Бога-Императора, что… — начал было он. Продолжить он не успел. Одна из астропатов, МЕЛ-1Е, закричала. Андрею потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что издаваемые ей звуки — на самом деле слова. Она повторяла их снова и снова, тряся головой туда-сюда, словно ее незрячие глазницы что-то видели в тенях под куполом над ее люлькой.

— Ave dominus nox! Ave dominus nox! Ave dominus nox!

От фразы на архаичном высоком готике у главы обслуживания по спине пополз холод.

Славься, владыка ночи.

Речь астропата снова сорвалась на чистый, ничем не замутненный крик. К ней присоединились остальные трое, заглушая отзвуки выстрелов. Их жизненные показатели приближались к критической отметке. Замигал красным предупреждающий экран. Уровни псайкерской активности тоже росли.

И она исходила не от астропатов.

Андрей судорожно вдохнул, когда над ним что-то шевельнулось. Он поднял глаза и увидел невозможное. Тени, таящиеся под изукрашенным и усаженным горгульями латунным куполом хористориума, двигались. Они физически вторгались в свет лампы-канделябра посередине купола, стекая и переползая по стенам так, как не могла позволить природа. Сферы одна за другой начали гаснуть.

Один из экранов когитатора перед Андреем треснул и взорвался дождем искр. Зазвонил тревожный сигнал, затерявшийся среди воплей астропатов. Тени продолжали движение, сплетаясь и срастаясь воедино, образуя контуры. Когти. Пасти. Щерящиеся и щелкающие зубами звериные черепа.

Раздался вой, словно вырвавшийся из самого варпа, и опустилась тьма.

Первыми умерли его подопечные. Тени забрали их, окутав разрезающей смертью. Крики стали сдавленными и задыхающимися, мрак лился в раскрытые рты, разрывая астропатов изнутри, терзая их и выдирая из кабелей так, что раскачивались люльки.