Красная подать - страница 7

Взгляд Шарра переместился ниже, на предмет, который и привел его в арсенал в мертвые часы поста и крио-медитации. Это был еще один комплект силовой брони, твердые пластины которой контрастировали с простым белым одеянием Шарра, неподвижно и безучастно стоящий на своем пьедестале, как и прочие восемьдесят шесть доспехов вдоль стен зала. Впрочем, этот был иным. Большая часть его элементов относилась к Mk IV, окантовка наплечников имела бронзовый цвет, а почетные метки изгнания, нанесенные на темно-серую поверхность, были более сложными — перчатки, наручи и поножи доспеха покрывали вьющиеся перекрывающиеся узоры, повторяющие татуировки на бледных предплечьях и ногах самого Шарра. Посередине нагрудника был вычеканен череп с двумя молниями, эмблема времен терранской Умиротворительной Войны, первая боевая заслуга ордена.

Шлем также был более тонко сработан. Полоса вокс-канала, идущая по верху тяжелого грандхельма Mk III, имела форму высокого зазубренного керамитового гребня, а щиток визора вокруг решетки вокса был расписан в подражание зияющей белой пасти. На левом боку шлема был нанесен ротный знак акулы и косы. Шарр почувствовал, как запульсировала его новая татуировка — такая же, как эмблема на броне. Казалось, что отключенные линзы шлема яростно смотрят на него сверху вниз в тишине сумрачного полумрака арсенала.

Перчатки нависшего над ним доспеха покоились на навершии огромного двуручного цепного топора, адамантиевая рукоять которого была пристегнута к основанию плинта. C расширяющейся ударной части оружия был снят кожух, злобно блестели акульи зубы с металлическими остриями, окаймляющие неприкрытый ротор. Шарр протянул руку и коснулся одного из неровных резцов. Он в какой-то мере ожидал, что от столь дерзкого посягательства неподвижная фигура придет в движение и бросится на него. Оружие, равно как и доспех, относились к тому, что в ордене именовалось тапу — носителю более низкого звания строжайше запрещалось трогать их хоть пальцем. Однако Шарр более не был ниже по званию.

Броня и цепной топор, Жнец, принадлежали магистру роты Акиа, сколько мог упомнить Шарр. Он вел Третью боевую роту сквозь Внешнюю Тьму еще с тех времен, когда Шарр был рожденным в пустоте инициатом. Как и многих высокопоставленных членов ордена, Акиа редко видели без брони, даже когда он находился среди ближайших братьев. Самому Шарру не доводилось наблюдать его полностью без боевого доспеха до того дня, когда апотекарий Тама вынул его мертвые белые останки из разбитого панциря. Несмотря на продолжающийся ремонт, на серых пластинах брони до сих пор виднелись рубцы и прорехи от когтей повелителя выводка генокрадов.

На протяжении двух с половиной столетий доспехи был Акиа. Теперь же он принадлежал Шарру. Пусть даже на него более не распространялось тапу, но мысль надеть броню представлялась кощунством. Шарр отвел руку, подняв взгляд на глазные линзы. Он чувствовал, как в ответ на него свирепо взирает дух мертвого магистра роты.

— Он бы не одобрил.

Шарр вздрогнул от раздавшегося голоса. Он обернулся и обнаружил, что к нему приближается Те Кахуранги. Хотя верховный библиарий и был облачен в полный доспех, Шарр только теперь услышал глухой стук шагов и жужжание сервоприводов с шумопоглощением. Будь это кто-то другой, он бы встревожился собственной нехватке бдительности. Однако Те Кахуранги уже давно приобрел обыкновение перемещаться незамеченным.

— Чего он бы не одобрил, почтенный верховный библиарий? — спросил Шарр, когда Те Кахуранги остановился перед ним. Умудренный псайкер не смотрел на него, подняв взгляд на старый доспех Акиа. Оба космических десантника говорили на архаичном высоком готике — наречии, которое использовалось их орденом с момента основания многие тысячи лет назад.

— Прежний магистр роты не одобрил бы, что ты стоишь, уставившись на его боевую броню, во время мертвых часов, будто какой-нибудь инициат, еще не обагренный кровью. Если тебе не подходит медитация или крио-сон, нужно заниматься делом.

Шарр почувствовал укол раздражения. Он подавил его.

— Я пришел воздать дань уважения.