Красная Волчица - страница 25

Дочка сидела за столом и вырезала фигурки, когда он вошел в группу. Эллен делала рыбок и растения для своего моря.

— Помочь тебе одеться? — спросил он.

Она удивленно воззрилась на него.

— Я уже давно одеваюсь сама, — наставительно произнесла она, положила на место ножницы и бумагу и пошла к своему шкафчику — стройный человечек с маленькими ножками и неугомонными ручками.

На улице Флеминга они сели в автобус, и только после того, как он тронулся, Томас осознал свою ошибку.

— Я хочу начать играть в хоккей, — сказал Калле, пока Томас пытался отодвинуть в сторону какого-то пенсионера в коляске, чтобы не дать ему переехать Эллен.

Перед внутренним взором Томаса замаячила мрачная перспектива возить сына через центр города несколько раз в неделю.

— Ты не думаешь, что тебе слишком рано играть в хоккей? — спросил он.

— Вильям уже занимается в «Юргордене». Они говорят, что он уже переросток.

Боже милостивый, подумал Томас.

— Старушка, сиди спокойно, — сказал он дочери. — Мы скоро приедем.

— Я спотела, — сказала девочка.

— Надо говорить «вспотела», — презрительно изрек Калле. — Ты никак не научишься говорить.

Полкилометра до их квартала на Хантверкаргатан они ехали четверть часа. Калле два раза упал, когда шофер резко тормозил, не успевая проехать перекресток из-за пробки на улице Шееле.

Пот тек по спине Томаса, он вдыхал окись углерода и витавшие в воздухе вирусы и клялся себе плюнуть на все партийные дрязги и проголосовать за тех, кто пообещает разобраться с пробками в Большом Стокгольме.

— Мама дома? — спросила дочка, когда они наконец добрались до своего подъезда и проходили мимо соседней квартиры номер тридцать два.

— Мама в Норланде, — сказал Калле. — Она же вчера говорила.

— Мама дома? — снова спросила девочка, обращаясь на этот раз к Томасу. В голосе ее звучала неистребимая надежда.

Он посмотрел в ее такие доверчивые глазенки, на ее румяные щечки, на маленький рюкзачок. На мгновение ему стало нехорошо. «Что мы наделали? Какую ответственность взвалили на себя! Как можем жить с этим? Как выживут дети в этом дьявольском мире?»

Томас тяжело сглотнул, наклонился к дочке, снял с ее головы мокрую от пота шапочку.

— Нет, крошка, мама на работе. Она приедет завтра. На, возьми шапочку, а я открою дверь.

— Что у нас на обед? — поинтересовался сын.

— Лосятина с луком и запеченная картошка.

— Ням-ням, — облизнулась Эллен.

— Объеденье, — поддержал сестру Калле.

Из квартиры потянуло чем-то сырым и затхлым. Уличные фонари уже отбрасывали снизу желтый свет на штукатурку потолка. На улице сгущались сумерки.

— Калле, зажжешь свет?

Мальчик быстро переоделся, пошел на кухню, включил свет и электрическую печку. Анника заморозила обед в пластиковом пакете, чтобы они могли разогреть его в микроволновой печи, но Томас предпочитал традиционно разогревать еду в духовке.

— Можно нам поиграть в компьютере, папа?

— Если сумеете сами его включить.

— Ура! — закричал сын и бросился в библиотеку.

Томас сел к столу и принялся просматривать газету, которую не успел прочесть утром. Новый теракт на Среднем Востоке, биржа покатилась вниз, лекарства продолжают дорожать… Он почувствовал, что неприятный запах стал сильнее.

Томас отложил в сторону газету, поднялся и осмотрелся.

Когда он открыл шкафчик под кухонной раковиной, в нос ударило тухлятиной.

Рыба.

Он сразу вспомнил, что вчера утром Анника говорила ему о рыбном супе. Преодолевая подступившую к горлу тошноту, он заглянул в шкафчик, но в этот момент зазвонил мобильный телефон. Томас закрыл крышку, хорошенько ее придавил и поспешил к телефону. Звонила коллега из областного совета.

— Я получила из типографии брошюры, — сказала София Гренборг. — Я понимаю, что ты в отпуске, но мне кажется, захочешь на них посмотреть.

В голове словно забулькало шампанское.

— Господи, да что же такое случилось, что ты звонишь? Само собой, мне надо посмотреть. Вы не можете прислать мне пару экземпляров на Хантверкаргатан?

Он вернулся на кухню и открыл окно, чтобы выветрить отвратительный запах.

— Ага, — задумчиво произнесла София, видимо записывая. — Это Кунгсхольм, не так ли?

Он продиктовал Софии код двери, чтобы передать его курьеру.