Красное платье - страница 17

В офис я прибыла в самом прекрасном расположении духа. Включила на полную катушку музыку, стала планомерно очищать свой кусок планеты Земля, не забывая нашептывать периодически: «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя».

Братья-начальники сегодня отсутствовали, зато моя фея-бухгалтерша прибежала самой первой и предупредила меня, что Алексей и Сергей приедут в офис с небольшой группой американцев, поэтому все должно сиять и блестеть как в первый день творения. Что ж, сегодня это мне по плечу. Раззудись, плечо, размахнись, рука. К полудню все было в самом лучшем виде, сверкало и блестело.

…Они ввалились большой толпой, и я с легким ужасом увидела их американские ботинки с грубыми рифлеными подошвами, которые на вычищенном сером ковролине офиса тут же отпечатали черные потеки грязного снега. Я немедленно стала оттирать эти пятна, почти ползая у них под ногами, старалась превратиться в невидимку. Это мне не удалось. Один из американцев отозвал нашего переводчика Дениса и тихо, посмеиваясь, спросил:

— Где вы нашли такую красивую уборщицу? В Америке она бы имела фантастическую карьеру фотомодели, ее можно было бы снять в журнале «Плейбой» — уборщица перестройки или уборщица ельцинских реформ чистит новую Россию от коммунистического прошлого. Ну, как моя идея? У нее что, силиконовая грудь?

Я знала не только испанский, но и английский, все прекрасно поняла, вспыхнула и сердито посмотрела на Дениса. Американец и Денис смутились, переглянулись и засмеялись.

— Она знает английский, — почесывая шею, сказал Денис. Он явно не хотел обижать америкоса и не знал, как выкрутиться поэлегантнее из щекотливой ситуации, сохранив национальную гордость. Тогда американец направился прямо ко мне.

— Говорите по-английски? — спросил нахал, не отрывая взгляда от моей натянутой майки.

— И по-английски, и по-испански, — гордо ответила я. — У нас в России даже уборщицы говорят на двух языках, ясно?

Он снова засмеялся, демонстрируя белозубую американскую улыбку. Без комплексов, хмырь, явно без комплексов. На вид ему было около тридцати лет, худой, в круглых очках, как у ботанов, начинающий лысеть. Он явно не миллионер, слегка побитый молью американец. Я недавно читала, что бедные и невезучие американцы ломанулись в Россию. Здесь для них настоящий финансовый рай, они покупают прекрасные шубы и пальто советского производства по десять долларов, шампанское за доллар и красивых женщин в неограниченном количестве за майки с американским флагом и залежавшиеся джинсы. Экономика должна быть экономной.

— Может быть, вы согласитесь провести со мной экскурсию по Третьяковской галерее?

— Нет, я — кормящая мать-одиночка, мне некогда с вами разгуливать.

— Это будет не бесплатно. Я заплачу вам деньги, хорошие деньги. И только за экскурсию.

Подошел Денис. Решил меня уговорить по-русски.

— Слушай, соглашайся, Лизка. Не бойся, он приличный мужик. Холостой, между прочим. Он не будет к тебе приставать, он из этих, как их там… Христианский проповедник.

— Вот это проповедничек, ничего себе! Пошляк недоучка, — сердито сказала я.

— Да ладно тебе, не ломайся. Сама хороша — разве можно так одеваться на работе? Ты, можно сказать, людям спокойно работать не даешь своим внешним видом. Мы все-таки живые мужчины, — уже сердито добавил Денис. — Соглашайся. Хочешь, втроем пойдем? Я буду переводить, если что, и честь твою охранять от поругания. То же мне недотрога. Вчера ведь Терлецкому дала? Дала. А что ж американцу не дать для укрепления добрососедских связей? Он ведь гуманитарку привезет, много, тонны — для детских домов, между прочим, для больных стариков. Пожертвуй собой, Зоя Космодемьянская.

Я помертвела. Откуда Денис знает про Терлецкого и почему он говорит такие гадости?

— Что там Терлецкий тебе наговорил про меня? У нас с ним ничего не было!

— Да ладно тебе, не было! Наоборот, твой рейтинг резко повысился, Терлецкий сегодня вместе с нами делегацию встречал, всем рассказал, что ты в постели — просто дикая кошка.

— Вот гад! — возмутилась я. Да что же это такое за издевательство! Никакие молитвы не помогают, одни унижения, вранье и сальности. Может, надо больше молиться?