Красные лошади - страница 35
Гришка залез на коня с забора. Летать в виду зоотехника ему почему-то не захотелось, и вообще ему теперь не хотелось летать. Конь Трактор шёл плавно. Возле старой кузницы остановился, понюхал крапиву.
— Здесь мормыши живут, — сказал он и пошёл дальше. — Иногда, когда мне удаётся подремать лёжа, мормыши подходят и расчёсывают мне гриву. Очень славные существа.
— А вы не могли бы меня познакомить с ними? — спросил Гришка.
— К сожалению, невозможно. Мормыши не признают светских манер. Они могут сами предстать, а могут и не предстать. Очень самобытные существа. И очень деликатные.
— Враки! — крикнул воробей Аполлон Мухолов пролётом.
Конь Трактор мчал по мягкой, нагревшейся за день дороге. Пробежал малиновый лес, черничное болото. Выскочил на выпас.
Коровы стояли сгрудившись. Громко ревели, трубили и стонали. Козёл Розенкранц под кустом лежал и не обращал на их вопли никакого внимания.
— Изгородь сломана, — сказал конь тревожно. — Наверное, коровы в клевер ходили. Оттого и ревут и стонут — объелись. Они помереть могут. Что вы, Григорий, такое дело…
— Эй, Розенкранц! — крикнул Гришка. — Что ж вы лежите?
— Не мешайте, — ответил козёл. — На них пираты напали.
— На кого? — спросил Гришка, слезая с коня. — На коров?
— При чём тут коровы? На путешественников! — Козёл нервно дрыгнул ногами, он книжку читал.
— Розенкранц, где пастух Спиридон Кузьмич? — спросил конь Трактор. Почему вы один?
— На свадьбе. В деревне Городище. Его внучка туда замуж ушла.
— Вставайте! — крикнул конь. — Коров гонять нужно.
— Сейчас, главу дочитаю…
Козёл вытянул шею по земле, дотянулся до куста незабудок и принялся их жевать, закатив глаза, — козлам перевоспитываться нелегко, это им даётся не сразу. Бывают у них такие рецидивы.
Коровы ревели. В их глазах Гришка видел боль и страдание.
— Глупые вы, глупые, — говорил Гришка шёпотом. — Чего же вы клевер ели без меры, знаете, что нельзя.
— А вкусно, — сказал конь Трактор. — Коровы как дети: пока не заболеют, будут вкусное кушать… Их обязательно и немедленно нужно гонять. Тогда организм справится… Смотрите, они уже ложатся! Ни в коем случае нельзя им давать ложиться. Розенкранц, коровы погибнут!
— А ему наплевать. Козёл — он козёл и есть, — сказал воробей Аполлон Мухолов пролётом. — Козлы лишены чувства ответственности.
При этих словах козёл Розенкранц подпрыгнул.
— Ах ты пернатая промокашка! Ах ты кошачья закуска! — Не достав воробья рогами, козёл бросился на коров.
С другой стороны на них скакал конь. Коровы поднялись с трудом. Они страдали… И побежали они, как бы перескакивая через свою боль, словно она была разбросана по земле.
— Живее! — кричал Розенкранц. — Кому говорят! Полундра! Свистать всех наверх! На абордаж!
Но одна корова лежала, не могла встать.
— Григорий, поднимайте её всеми средствами! — пробегая, скомандовал конь Трактор.
Гришка корову уговаривал. Гришка корову за хвост тянул.
Корова лежала. И закатывались коровьи глаза.
— Её только палкой, — сказал Аполлон Мухолов пролётом. — Иначе никак.
Гришка взял палку. Палка непривычно тянула руку. Он замахнулся на корову и почувствовал себя скверно.
— Корова, — сказал он, — пожалуйста, беги… Беги, ну, корова. Ударить Гришка не мог. За что ударять? Заметил Гришка в коровьих глазах такую отрешённую тоску, что чуть-чуть — и перейдёт эта тоска в забытьё. Вставай! — крикнул Гришка. — Вставай, тебе говорят! Вставай! — крикнул Гришка, ударив корову палкой. Мысль у него в голове мелькнула: «Как же хирурги, они ведь тоже боль причиняют, спасая?..» Гришка зажмурился, огрел корову изо всей силы.
И ещё…
И опять…
Корова смотрела на него почти с ненавистью.
Гришка опять зажмурился, чтобы не видеть, и ещё ударил корову изо всей силы. Она поднялась тяжело. Выпрямила ноги, как бы Гришке назло, с большим усилием. Ноги её дрожали.
Она постояла и пошла. Гришка гладил её, пинал и плакал. Колотил палкой и орал не своим голосом. Потихоньку, усилие за усилием, шаг за шагом, побежала корова. Гришка вперёд заскочил. Сквозь сизый слепой туман и упрямство проглядывала в коровьих глазах забота.
Гришка обрадовался.