Красные лучи - страница 20

Теперь я знал, чем он опрыскал меня. Иногда эти учебные недели AX действительно имеют смысл. Это был вариант одного из этих немецких газов, использованный в небольшой дозе, потому что я был жив. Зарин или Табун. Возможно сочетание, в новой форме... Иногда человеческий мозг работает странно, почти нелепо. Пока меня тащили, как живого трупа, в старый дом, я вспомнил о старом профессоре, который рассказывал нам о фосфорорганических соединениях.

«Прохождение электрического импульса по нерву сопровождается химическим действием вещества, называемого ацетилхолином. После такого импульса это вещество должно быть нейтрализовано, прежде чем новый импульс может быть проведен через нерв. Это делается ферментом, называемым холинэстеразой. Нервно-паралитические газы отключают этот фермент. В этом случае нерв не очищается для следующего импульса. Жертва ошеломлена и слаба, или даже парализована. Может наступить смерть. Все зависит от используемого количества. .. '

Я даже мог вспомнить имя профессора! Ирвин. доктор Ирвин.

Дион Гермес остановился, чтобы отдышаться. Мы уже были на полпути вверх по лестнице, ведущей к черному входу в дом. Он потащил меня на кухню.

Я заметил, что все еще могу ясно мыслить. Это дало мне некоторую надежду. Знал бы Гермес точно, как работает газ? Сделал бы он его сам? Я сомневался в этом. Кто-нибудь дал бы его ему и рассказал, как им пользоваться. Небольшая доза Г.А. или же ГБ перестает действовать через несколько часов.

Дион Гермес вздохнул и снова начал тянуть веревку, чтобы подтащить меня по последним ступенькам к огромной кухне. На кухне было кромешно темно. Наверное, в такой темноте живут слепые, подумал я. Он зажег свечу, и теперь я мог видеть его лицо. Он был весь в поту. Волосы его были взлохмачены, и теперь я мог видеть, что на нем парик. Он снял смокинг, и его галстук-бабочка болтался свободно. Я по-прежнему не мог пошевелить ни одним мускулом.

Теперь он склонился надо мной, вглядываясь сквозь оранжево-желтый свет свечи в мое лицо. Я смотрел на пламя, не моргая. Даже мои глазные мышцы были парализованы. Дион Гермес сказал: «Я знаю, что ты можешь видеть и слышать. Я полностью осведомлен о том, как работает газ.

Я надеялся, что он не слишком внимательно смотрел. Я продолжал смотреть прямо на свет свечи, не моргая. Но я почувствовал, что снова могу двигать веками. Так что газ постепенно начал терять свое действие. Но как долго это продлится?

Он выпрямился и погладил себя по спине. — Ты невероятно тяжелый, ты знаешь это? Чтобы избавиться от Роя, не потребовалось никаких усилий. А девушка, Пэт Киллбрайд, легкая как перышко. Сладкая штучка. Жаль, что она ввязалась в это ужасное дело.

У него был Питер Пэн! Пэт Киллбрайд.

На мгновение он отвел свечу от моих глаз, и я воспользовалась возможностью, чтобы моргнуть. Я попытался пошевелить правым мизинцем. Невозможно. Ничего такого. Маленькая искра надежды, которая у меня была, мгновенно погасла. Пройдут часы, прежде чем я снова смогу нормально двигаться. И я не думал, что у меня будет столько времени.

Дион Гермес снова поднял веревку. «Надеюсь, вы не возражаете, что я болтаю, пока делаю свою работу». Его смех был неприятным, и я подумал обо всех этих крысах в доме. Он совсем не был похож на крысу.

«Теперь мне придется тащить тебя на три лестничных пролета», — сказал он. «Поверь, я очень этого жду. Гнилая работа. Но, мы не всегда можем иметь это, если захотим в этом злом мире. Эта неприятная задача только что случилась со мной. Нечего делать.'

Он толкнул дверь и начал тащить меня вверх по лестнице. Это было довольно тяжело, и обычно мне должно было быть очень больно. Однако я почти ничего не чувствовал. Я все еще изо всех сил пытался пошевелить левым мизинцем. Это не выходило.

Время от времени он останавливался, чтобы отдохнуть. Тем временем он продолжал говорить...

Он ставил свечу в нескольких шагах выше на лестнице, затем перетаскивал меня вверх, а затем снова поднимал свечу выше. Я заметил, что на окнах были тяжелые занавески. Никто не смог бы увидеть свет свечи снаружи.

Внезапно он чуть не споткнулся. По крайней мере, я так думал . На самом деле это я чуть не споткнулся, по крайней мере образно. Я вовремя понял, что наблюдать за своей реакцией при свете свечи было обманом. Мне удалось не моргнуть. Все другие мои мышцы были все еще парализованы. Он, видимо, был доволен и пришел к выводу, что газ все еще работает. Он усмехнулся. «Я чуть не поскользнулся там. Я чуть не выругался. Как невежливо с моей стороны. Пока он тащил меня на последние ступеньки, мне удалось пошевелить мизинцем. Когда мы добрались до вершины, я смог вытянуть и расслабить его. Но это было все. В остальном рука была полностью мертва.