Красный циркуляр - страница 23

Я был поражен. Я в жизни не видел таких денег, эта сумма была вдвое больше той, на которую я рассчитывал.

— О, спасибо, большое спасибо.

— А теперь слушай меня внимательно, — сказал он, вручая чек, выписанный от руки, а не напечатанный в отделе по расчету заработной платы, как это обычно бывало. — Иди в банк и попроси, чтобы они сразу же зачислили тебе на счет указанную в чеке сумму. Потом вернешься сюда и расскажешь мне, как все прошло.

Я быстро дошел до ближайшего отделения банка «Барклайс» и с волнением вручил чек кассиру-операционисту. Я попросил его срочно перевести средства на мой счет.

Кассир предложил мне подождать и исчез, а я устроился на старом коричневом диванчике и листал брошюру банка, беспокойно постукивая носком ботинка об пол. Минут через пять я взял следующую брошюру, но никак не мог сосредоточиться. Я уже мечтал о поездке в Таиланд на рождественские праздники, когда все поутихнет. Прошло полчаса. «Что-то не так… Почему так долго?» — спрашивал я себя. Наконец через час кассир вернулся в сопровождении лысеющего мужчины средних лет в коричневом костюме.

— Господин Браудер, я менеджер банка, — сказал он, шаркнув ногой и опустив взгляд на свои ботинки, прежде чем внимательно оглядеть меня. — К сожалению, на банковском счету этой компании недостаточно средств, чтобы заплатить вам по чеку.

Это было невероятно. Многомиллиардная компания не может выплатить по чеку каких-то пятьдесят тысяч фунтов? Ничего себе новости. Схватив неоплаченный чек, я почти бегом вернулся в офис и пошел сообщить об этом начальнику. Его премиальные должны были быть на порядок больше моих. Сказать, что он расстроился, значит не сказать ничего.

После работы, удрученный, я шел домой. Несмотря на все волнения дня, в тот вечер наступила моя очередь принимать друзей — мы раз в неделю играли в покер. Я был так издерган, что предпочел бы обойтись без гостей, но большинство приглашенных уже были в пути, а мобильных телефонов тогда ни у кого из нас не было, так что я не успевал отменить встречу.

Я добрался до дома. Постепенно ко мне съехались и остальные — в основном банкиры и консультанты, и с ними мой новый знакомый, репортер «Уолл-стрит Джорнал». Взяв по банке пива, мы начали игру. После нескольких партий мой приятель Дэн, австралиец из «Меррилл Линч», уже проиграл пятьсот фунтов, что в нашей игре считалось весьма крупным проигрышем. Ему намекали, что лучше бы прекратить игру и ехать домой, но тот храбрился и самоуверенно заявлял:

— Всё путём, ребята, я еще отыграюсь. Да и вообще, премия по итогам года не за горами. Подумаешь, каких-то пять сотен потерял…

Пиво, хвастливые разговоры, слова Дэна о скорой получке сделали свое дело: я больше не мог держать язык за зубами. Оглядев присутствующих, я заговорщически произнес:

— Ребята, у меня тут такое произошло сегодня — ни за что не поверите! Но это строго между нами, ясно? Никому ни слова!

Сидевшие за столом дружно закивали, и я, не жалея красок, рассказал им о событии дня. Это повергло моих приятелей-банкиров в шок. Единственное, что по-настоящему заботит инвестиционных банкиров, — это размер премиальных. Получить чек, который невозможно обналичить, — это худшее, что они могут себе представить.

Гости разошлись за полночь. Дэну так и не удалось отыграться, а я, несмотря на то, что проиграл двести пятьдесят фунтов, все равно был доволен — рассказал в этот вечер самую интересную историю.

На следующий день я отправился на работу как ни в чем не бывало, но когда вошел в кабинет, вдруг заметил за прозрачной перегородкой, что в приемной собирается странная группа людей. Они здесь были явно не к месту. Джордж развернул свой стул, и мы вдвоем наблюдали за ними.

В отличие от процессии банкиров в элегантных костюмах, эти люди были одеты в мешковатые куртки и дождевики и явно испытывали дискомфорт. Быстро сгруппировавшись, они начали растекаться по кабинетам. Один вошел к нам в комнату — парень лет двадцати пяти, не старше.

— Господа, доброе утро, — произнес он, с сильно выраженным просторечным лондонским акцентом кокни. — Вы, вероятно, еще не знаете, зачем мы здесь. Я констебль Джонс, а всё это, — он театрально взмахнул рукой, — место преступления.