Красный орел. Герой гражданской войны Филипп Акулов - страница 19

Филипп Акулов, горячий, смелый, принимающий мгновенные решения, соединяющий риск с трезвым расчетом, дерзкий и напористый в бою. За Акуловым хоть куда пойдут командиры и бойцы его полка.

Итак, решено! Акулов!

В другой обстановке и другому командиру Васильев никогда не отдал бы приказа идти одним полком навстречу двум наступавшим вражеским дивизиям. Но в Филиппа Акулова он верил крепко.

Полк начал наступление.

Продолжал лить дождь. Чавкала под ногами красноармейцев грязь. Холодный ветер выдувал остатки тепла из мокрых шинелей.

Сражение с белогвардейцами началось боем за гору Гребешки. Атаковать в лоб было нельзя. Тогда Акулов скрытно направил часть сил в тыл белым. Начальник полковой пулеметной команды Таланкин, переодевшись в форму белогвардейского офицера, пробрался в расположение врага, обезоружил вражеский расчет и открыл стрельбу из захваченного пулемета вдоль позиции белых. Одновременно начал атаку 1-й батальон под командованием Кобякова. Растерявшиеся от неожиданности белые дрогнули и начали отходить. Преследуя врага, батальоны полка захватили несколько важных населенных пунктов — завод Лая, станцию Лая, деревню Малая Лая. Пытаясь зайти полку в тыл, белые атаковали Баранчинский завод, но акуловцы разбили белых и под Баранчой.

Один из комбатов полка Ф. В. Григорьев впоследствии вспоминал: «Двинулись в наступление ночью, по лесу. Люди злые. С презрением смотрим на всех отступающих, которые сдали позиции и идут навстречу нам. Бои, идем вперед. Станцию заняли, завод заняли, село — все Лаи. Такую кашу наделали! Разбили всю дивизию белых. Бить так бить!»[35]

Полк продолжал наступать и громить врага. На подступах к Сан-Донато в разгар неожиданной схватки с белогвардейскими кавалеристами к Акулову подскакал всадник и схватил за уздцы жеребца:

— Стой!

Акулов дико взвизгнул, взмахнул саблей:

— Уйди! Зарублю!

Узнав в коренастом матросе комиссара полка Юдина, опустил саблю и, все еще бешено сверкая глазами, крикнул:

— Не лезь под руку!

Жеребец пытался схватить оскаленными зубами лошадь Юдина. Акулов только что в жаркой схватке зарубил офицера и опять рвался в гущу боя. Бой катился к поросшим густым кустарником холмам, где засели белые. Коротко звякали сабли, щелкали выстрелы, пронзительно ржали лошади.

Комиссар, цепко удерживая повод, крикнул Акулову:

— Остынь!

Подъехал стремя к стремени:

— Останови наступление!

Разгоряченный боем, Акулов не слушал, но Юдин, впившись взглядом в его сузившиеся зрачки, холодно и настойчиво требовал:

— Есть приказ… Да что я тебя уговаривать буду?!

Акулов неожиданно стих, как это обычно бывало, и с шумом воткнул саблю в ножны.

— Ну вот, прицепился, — ворчал он. — Что за приказ?

Он ехал за Юдиным, оглядываясь на удаляющийся бой. Била в лицо мокрая снежная крупа. Акулов отворачивался от резкого ветра, недовольно дергал плечами. Сумрачный, как всегда, комиссар молча покачивался в седле. Натянул на самые глаза помятую фуражку.

Обернув к Акулову скуластое, с задубленной кожей угрюмое лицо, повторил, смахивая с жесткой щетины усов растаявший снег:

— Приказ из штаба — немедленно прекратить наступление.

Акулов подъехал вплотную. Сердито зашипел:

— Катись ты со своими штабами! Знаю я их! Там старые генералы сидят!

Юдин молча вытянул из-за ворота бушлата приказ и протянул Акулову. Акулов, не беря его, насмешливо прищурился:

— А я неграмотный!..

— Не дури! — спокойно остановил его Юдин.

— А что я по бумажкам воевать буду?! — взвился Акулов. — Что они там, в штабах, лучше меня здесь обстановку знают?

Юдин все еще пытался его убедить:

— Штаб это кто? Я — тоже штаб.

— Какой ты штаб? Ты комиссар, большевик. Матрос. Моторный унтер-офицер первой статьи. Что я тебя не знаю?

— А Васильев?

— Макар тоже свой. Весь штаб у него в сумке. Как и у меня! Ну, кто еще?

— Так приказ-то от начдива Макара Васильева!

Акулов сразу нахохлился:

— Ну?

— Слушай, Филипп. Заскок получается!

Акулов вскинул голову, прищурился и гнусаво, еле сдерживаясь, произнес:

— Что ты ко мне лезешь?

— А то и лезу, что тебе шлея под хвост попала!

Ехали рядом, отворачиваясь от ветра, не глядя друг на друга. Перекидывались словами — один убеждал, второй огрызался.