Красный пассажир - страница 5

О своем будущем, очевидно, думала и Виолетта, приходя по звонку в каюту первого помощника после полуночи. Ее миловидное, наигранно глуповатое личико не очень — то притягивали Игоря, но вот фигура была отменной. И Вета знала это, стараясь прозрачной блузкой подчеркнуть свои женские достоинства выше пояса, а обтягивающими бриджами — тонкую талию и длинные ноги, заканчивающиеся крохотной ножкой с узкой лодыжкой. Она была опрятной девочкой, и это нравилось Игорю.

Виолета следила за своей внешностью с той одержимостью, как некоторые домохозяйки полируют свои ухоженные квартиры, терроризируя всех домашних. Кажется, кому понадобится ее внешность в семь часов утра, но нет, ее смуглое личико как всегда было подкрашено хорошей итальянской косметикой, пепельные, со стальным отливом, волосы уложены в каре, а ее тело источало нежнейший аромат французских духов. От этого запаха, напоминающего ауру цветочной поляны в жаркий июльский день Смагина аж, передернуло.

— Что с вами, Игорь Львович, такое прекрасное утро, а на вас лица нет!

Игорь обернулся, как бы ища защиты от приближающегося бурного потока гормонов, но отступать, было поздно. Наступил тот самый момент, когда человек забывает все, когда понятие совести, чести, уважение к себе, близким тебе людям, стирается одним желанием инстинкта миллионов поколений, когда организм находится в экстремальном, критическом состояние — все ресурсы бросаются на выживание, продолжение рода.

— Веточка, золотце, мне срочно нужна помощь, идем со мной. — Игорь грубо схватил упирающуюся и ничего непонимающую девушку за руку и словно овцу потащил во внутреннее помещение.

— Я никуда не пойду, мне бар надо открывать, — пыталась сопротивляться Вета, хотя веселые искорки в любопытных глазах выдавали ее сомнения. Лишь инстинкт самосохранения слегка сдерживал женщину, и она не переставала повторять.

— Игорь Львович, Игореша, ну куда вы меня тащите, нас же люди увидят, сами знаете, что мне будет, если Бухарик пронюхает.

Но Смагина сейчас остановить было невозможно. Даже, скажи девчонка, что у нее СПИД, это только еще сильнее раззадорило, возбудило его.

Игорь трясущимися руками открыл замок каюты и впихнул девушку в полутемную зашторенную комнату, служившую ему кабинетом, где на большом письменном столе, заваленном документами, в рамке из вьетнамского бамбука стоял портрет его жены Ольги с годовалым сыном Димкой на руках.

Смагин, уже не контролируя себя, с животным рыком изогнул тело обезумевшей девушки и повалил ее на стол, отчего все его деловые бумаги, дневники и книги, словно испуганные чайки, с шелестом разлетелись по палубе.

— Мне нельзя сейчас, нельзя дрожащим голосом шептала Вета прямо в ухо Смагину, обдавая лицо жарким дыханием. Она почти не сопротивлялась.

— Только не рви белье, я сама сниму, — она пыталась вялыми усилиями оттолкнуть мужчину, но было поздно. Затрещали швы на бриджах, с блузки со звоном посыпались крохотные жемчужные пуговички. Игорь и сам почувствовал, что девушка была права, но не остановился, пока не закончил истязать извивающееся под ним тело.

От мозжечка до последнего мизинца его пронизал разряд, будто он сжимал в объятиях шаровую молнию. На какое то мгновение они затихли, даже не дышали. Потом Вета осторожно отстранила тяжелое, враз размякшее тело мужчины и, не говоря ни слова, медленно прошла в душевую, оставляя на светлом паласе темные следы своих хорошеньких ножек.

Тошнотворный сладковато-горький запах крови вызвал у Игоря резкие спазмы в животе и приступы рвоты. Он кинулся следом за Ветой в ванную и упал на колени перед унитазом, и с каким — то наслаждением мазохиста принялся изрыгать отработки вчерашнего застолья в молчаливую фаянсовую посудину — великое изобретение человечества.

Виолетта почему-то улыбалась, обмывая гладкое блестящее тело мощной струей из распылителя, ее щеки разрумянились и это наводило на мысль, что эти игры ей доставляют удовольствие. Мягкой губкой она медленно прошлась по неприлично выпуклым овалам своего тела, затем, как бы играясь, направила горячую струю душа на, склонившегося в позе совершающего намаз исламиста, Игоря и засмеялась. Молодой человек повернул к ней бледное, ничего непонимающее лицо обиженного арлекина и тоже засмеялся.