Красный пассажир - страница 7
— Понял, Михаил Семенович, только фрахт мой заканчивается завтра, а что будет завтра еще неизвестно и до него, как говорится, надо дожить. Так что пока я занимаюсь своими делами, а вы сообщите в пароходство, что теплоход будет стоять у причала до 24–00 завтрашнего дня. Надеюсь это все, я свободен.
— Да, Игорь Львович, только подпишите бумаги.
— Подождем до завтра, уважаемый Михаил Семенович, наша страна такая непредсказуемая.
— Да что вы с ним рассусоливаете, Михаил Семенович, — опять подскочил со своего места Бухарцев, — в стране чрезвычайное положение, а он права качает, антиправительственную пропаганду несет.
— Ты, Костя, прежде чем встревать почитай контракт и морское право полистай, если в вышке не довелось, так, хотя бы для интереса. А потом спроси у капитана, сколько стоит теплоход на ходу и на стоянке. Если вы сможете мне выплатить эту сумму прямо сейчас, в чем я сильно сомневаюсь, я покину борт судна немедленно. Михаил Семенович, объясните, пожалуйста, своему первому помошнику, чем он должен заниматься на судне и куда не совать свой сизый нос. А на счет пропаганды утихни, еще вчера ты хаял всеми любимого Леню Брежнева и Мишу Горбачева, а завтра по указке обгадишь, и Борю Ельцина.
— Я вас понял Игорь Львович, — Бубновский грозным взглядом остановил, открывшего было рот, помполита, — прения закончены, только будьте на борту, в любой момент можете понадобиться.
Когда Игорь поднялся, чтобы закончить этот затянувшийся разговор, Капитан подал ему знак рукой.
— Извините, господа, я выйду на минутку с начальником.
Никто не возражал, все занимались своими делами, только Бухарцев нервно теребил туго скрученный журнал, то и дело пощелкивая им по внутренней стороне крупной ладони. Им тоже овладело беспокойство, охватившее всю его сытое тело. «Этот Смагин хоть и нарывается по жизни, но сегодня, кажется, прав, ведь завтра все может в корне измениться, за какие-то часы рухнет все то, что нарабатывалось годами. К тому же звонили из парткома — ожидается комиссия, это уже серьезно» — Бухарцев встал, прошел вдоль каюты и выглянул в иллюминатор. Швартовка уже закончилась, но вход на судно встречающим был еще закрыт.
«Отчего радуется эта толпа на причале» — не уставал терзать себя дурными мыслями Бухарцев, — что за народ, быдло, да и только, им действительно хоть кого во главе поставь — все будут хорошие, что коммунисты, что демократы, что ГКЧЕКИСТЫ нет, нужно что-то срочно предпринять. За кого я, за новую власть или за старую? И что замыслил кэп, он покосился на сидячих за столом людей, которым, казалось, и дела не было до него, такого всеми уважаемого первого человека на пароходе. — Надо посоветоваться с Руппопортом, старый лис всегда находил выход из, казалось, безвыходного положения. Вот и сейчас он ведет себя совершенно спокойно, рассказывает очередные анекдоты про Горбачева, пьет коньяк и совершенно не пьянеет. Но Бухарцев все же догадывался, каждый из сидящих здесь проворачивает в голове свой план дальнейших действий и молит бога, чтобы новые вихри перемен не снесли, не вырвали с корнем и не выбросили на свалку их устоявшиеся мирки.
В это время в просторном фойе на верхней палубе капитан Бубновский беседовал со Смагиным.
— Игорь Львович, после обеда, где-то к шестнадцати, ожидается комиссия из пароходства. Буду откровенен, нас посетит заместитель начальника пароходства Иосиф Бланк, секретарь парткома Иван Сличенко и начальник отдела кадров Александр Гуща, вы их прекрасно знаете. — Капитан на минуту замялся, затем продолжил, — я дал команду подготовить один люкс и два полулюкса, ну вы сами понимаете. Буду вам признателен, если вы составите нам компанию, вы, не против?
— Нет проблем, Семеныч, — Игорь по-свойски похлопал растерявшегося Кэпа по плечу, — да он хорошо знал и Иоську Бланка, услужливого, рыхлого мальчика, который в ДВВИМУ активно занимался комсомольскими делишками, а затем шестерил у бывшего начальника пароходства Валентина Панкина, которого по указке парткома вместе с дружками по партии подставил в Питере, чем подписал ему смертный приговор.