Кратер Эршота [иллюстрации Б. Коржевский] - страница 32

Борис все чаше и чаще клал себе в рюкзак образцы обнажённых пород.

— Это руды! Стой!.. Вот опять золото, прямо в камне. Ого! Есть и крупицы. Бери, Петя…

Приближались сумерки, когда разведчики вернулись.

— С добычей! — доложил Орочко. — Целая груда образцов. Главное, столб на вершине сопки поставлен людьми. Никаких сомнений! Кроме того, мы прошли Золотым ущельем. Ничего сверхъестественного, если не считать несметных богатств. Но к ним мы, кажется, начинаем привыкать.

На другой день на поиски пещеры вышли Любимов и Петя. За ними увязался Туй.

— Если не вернёмся к ночи, не волнуйтесь, — предупредил Любимов. — Значит, заночевали в пещере.

Они довольно быстро вышли на ровное плато, которое Петя видел с горы.

Ущелье уводило их все дальше и дальше, куда-то в самое сердце гор. Было жутко в этой глубокой, необыкновенно тихой каменной щели.

Любимов шёл медленно. Он все время молчал и напряжённо приглядывался к камням. Петя, наоборот, насвистывал, играл с Туем и много говорил. Но вот он неосторожно зацепил стволами ружья за куст, который прилепился на отвесном откосе, и тотчас же угрожающе загромыхали посыпавшиеся камни.

— Скорей!

Любимов дёрнул Петю к себе, и они отскочили в сторону. И как раз вовремя. Вот ударил о дно ущелья первый крупный камень, второй, третий, потом они посыпались целым ручьём. Поперёк ущелья за какие-нибудь две минуты вырос холм щебня и камней.

— Видишь, что может случиться с неосторожными? Стены ущелья круты и очень опасны. Здесь всюду подстерегает опасность. Выстрели — и сейчас же посыплют-ся и зашумят обвалы и осыпи. Осторожность и ещё раз осторожность, мальчик!

Они присели на камни. Любимов достал кисет и закурил.

И внезапно они увидели пещеру.

Любимов быстро поднялся. Вот она… Вход зиял не на дне ущелья, а примерно на высоте двух метров.

— Она! — почему-то шёпотом сказал Петя. — Другой такой, наверное, нет! Она, Николай Никанорович. Его пещера!

Разведчики быстро вскарабкались во входной лаз. Зажгли фонари. Когда глаза привыкли и жёлтый круг света стал расширяться, они увидели серые стены и высокий потолок.

Вдруг Любимов остановился и поднял что-то с пола:

— Смотри, Петя. Обгоревшая ветка… А что, как эту ветку держал Иванов, когда он ходил искать здесь Сперанского?! А вот и следы…

Скоро пещера стала понижаться. Вот она сузилась и — стоп! Дальше хода нет. Впереди — огромная массивная глыба гранита.

— Все! Все ясно, Петя! За стеной — могила Сперанского. И ничего мы больше о нем не узнаем. Страшный конец!

Петя помолчал, снял шапку и постоял перед немой стеной, как перед могилой.

Когда выходили, ветер выл злобно и натужно. Снег бешено кружился и застилал ущелье так, что даже противоположной стены не было видно. Метель… Дикая октябрьская метель… Она разразилась внезапно и сейчас только набирала силу.

О возвращении в лагерь нельзя было и думать, — Ночуем здесь, Петя. А там, как говорится, утро вечера мудрёнее. Что-нибудь придумаем…

Утром ничего придумать, однако, не удалось. Снежный вихрь не утихал. Выйти из пещеры нельзя было и думать. По счастью, в ней было довольно тепло. Сквозняков не чувствовалось, и это лишний раз доказывало, что пещера глухая и другого выхода не имеет.

День тянулся медленно, долго. Любимов курил почти не переставая.

Стало темнеть. Метель продолжалась с прежней силой.

— На покой, Петя?

— Может, так время скорее пробежит. Они развернули мешки, залезли в них и, подвинувшись ближе друг к другу, скоро уснули под нескончаемое завывание злого ветра.

Но оставим на некоторое время спящих товарищей и вернёмся в лагерь.

Первым обратил внимание на усиливающийся ветер Хватай-Муха. Задав лошадям корм, он присел отдохнуть около палатки и посвистывал под усы, поглядывая на близкие горы. Усков, Орочко и Фисун ушли с самого утра вверх по ручью и копались там в песках на расстоянии полукилометра от палатки. Хватай-Муха вдруг перестал свистеть и удивлённо поднял брови. С. вершины горной цепи быстро сползала вниз молочная пелена. Словно кто вылил на чёрные пики гор густые сливки и они сбегали теперь вниз, покрывая скалы непроницаемой белизной… Но вот оттуда, опережая белую завесу, долетел порыв холодного ветра. Один, другой, третий… Жеребец поднял голову, покосился на горы и тревожно всхрапнул. Полотнище палатки внезапно затрепетало. И тогда завхоз понял: идёт буран. Он схватил ружьё и выстрелил вверх три раза подряд. Разведчики оглянулись, замахали ему в ответ и быстро пошли к палатке, сразу поняв, в чём дело. А Лука Лукич, не мешкая, снял с себя дождевики, покраснев от внутреннего волнения, бросился к ящикам. Он хватал их и с большой ловкостью, перекладывал на новое место. Один за другим тяжёлые тюки и ящики ложились на края палатки, зажимая собой брезент. Вокруг палатки возникала хорошая преграда.