Краткий отчет о 16-ти годах звукозаписи - страница 8

Началось все с "Государыни" и "Никиты". Мы сидели с Рюшей, Щураковым и Дедом в ДК Связи и впервые за много лет репетировали. Дедушка сказал: "Отчего бы нам не съездить с концертом в Казань?". Эта простая фраза повлекла за собой полтора года гастролей и коренной поворот в музыке.

Репертуар пришлось изобретать на ходу; часто - прямо перед концертом; нужно было оставить как можно больше пространства между собой и Аквариумом. Новое название придумывать было бы нелепо, а на афишах нужно было что-то писать; отсюда - самое простое. За время весенне-летне-осенних гастролей и написался "Русский Альбом". Первоначальный акустический квартет вскоре - по привычке пополнился Березовым, а под самый конец года подтянулся и Петр. Играть хотелось с такой силой, что и не вспомнить, когда мы объявлялись домой. Спасибо всем городам и дорогам, вдохновившим эти песни. Типично русский взгляд - на церковь сквозь бутылку водки. Беспредел гарантирован.

Записи "Русского Альбома" начались в начале 92 в Московском Доме Радио (по их любезному приглашению). Снова мы окунулись в атмосферу "государственной" студии, но в Москве - за что я и люблю ее, в отличие от казенного Петербурга - люди давно научились сосуществовать с "государственностью" и относиться к ней по-человечески, как к плохой погоде. Мы сталкивались с государственностью при входе и выходе; внутри же была наша империя. Да и с охраной в Москве всегда можно договориться по-человечески.

Первыми, на кого мы натолкнулись в коридорах Дома Радио, были знакомые нам еще с Курехинских времен Слава Гайворонский с Володей Волковым - соответственно, труба и контрабас - и "Сирин, Алконост, Гамаюн" обрел свое завершение. Позже - уже на Фонтанке - Гайворонский сыграет на нашей версии "Я Хочу Быть С Тобой" и появится на "Рамзесе"; Волков же - вернее, один из его басовых пассажей - когда-то этого вдохновил появление на свет нашего древнего magnum opus'а "Мы Никогда Не Станем Старше".

Ну а по дороге на запись, в поезде Петербург-Москва мы "случайно" пересеклись с Алексеем Павловичем Зубаревым, нашим давним и уважаемым знакомым из "Сезона Дождей" (и - по непроверенным слухам - дальним потомком хоббитов). За бутылкой коньяку он сказал, что ушел из "Сезона" и отныне свободен. Гитара была всегда при нем; на следующий день он зашел в Дом Радио и добавил ее в "Коней". Вопрос о его участии решился сам собой.

Запись концерта не передает многих нюансов группы.

"Русская Симфония", например, исполнялась в Вятке настолько впервые, что никто не мог предсказать, какие аккорды грядут в следующую секунду - однако телепатический контакт был явно налицо; а во время "Критика" на сцену выползал наш звукооператор и ползком исполнял народные индейские пляски (типа Танца Маленьких Лебедей наоборот). Рюши в Вятке не было; вероятно он устал в полном обмундировании прыгать ласточкой в ванны, полные роз, и поэтому уехал в Германию на отдых - исполнять старинную музыку аутентичным образом. Срочно вызванный ему на смену старый знакомый С.Рыженко в Вятку приехал, но не смог преодолеть сильный психический стресс, поэтому концерт сыгран квартетом.

Весело гулялось по России этим бурлакам. Утро в новом городе, как правило начиналось с похода в местный храм Божий - я до сих пор, наверное, помню, в каком городе какие церкви и в каком углу какой из них висит какая икона. Уже в июне '91 мы играли на Соловках (куда отвезли купленную в Нижнем роскошную икону "Явления Божьей Матери Андрею Боголюбскому"); концерт ярко освещался искрящими и горящими на противоположной стене проводами - в помещении бывшей трапезной (как говорят, подробно описанном в хрониках Солженицына) уже много десятков лет не было так тепло, стены оттаяли и провода начало замыкать. Монахи прокрадывались на концерт тайком. (Для равновесия нужно бы отметить, что по дороге на Соловки мы с капитаном ледокола, транспортировавшего нас туда, выпили весь спирт из корабельного компаса - так во всяком случае рассказывают очевидцы). Вечерами после концертов за нездешним количеством водки дебатировалась история русского богословия, теория и практика иконописи и другие смежные темы. Говорят, что не все очевидцы это выдерживали.