Кратово - страница 5
Основам выживания ее научил брат, с которым она дважды ездила в месячные походы по горам Кавказа, поэтому она умела многое — самостоятельно развести костер, выстругать из веток копье и стрелы, соорудить шалаш, чтобы укрыться от дождя и все в таком духе. Иногда, когда у нее было настроение, она пыталась научить этому нас, но нам это зачастую было не очень интересно, поэтому мы начинали какую-то игру и забывали про обучение. Так или иначе, нам втроем было весело, и, хотя Машка далеко не всегда участвовала в наших забавах, наша группка была сплоченной. Мы по ней скучали, и когда ее долго не было на горизонте, пытались отыскать, что тоже превращалось в своеобразную игру.
Железнодорожная станция находилась примерно в двух километрах от наших участков, так что доехали мы быстро. Помимо встречи с Машкой у нас была еще одна цель — Вовка учился играть на гитаре, и ему был нужен медиатор (это такая штука, с помощью которой удобнее играть на струнных инструментах). На то, чтобы его купить, денег не было, но старшие товарищи подсказали способ. Если взять самую маленькую монетку и положить на рельсы, то, когда проедет поезд, она превратится в тоненькую металлическую пластинку и ее форма позволит хорошо защипывать струны.
Так и получилось. Мы отъехали на некоторое расстояние от станции, туда, где был свободный проход к путям. Увидев на горизонте электричку, мы положили на рельсы три монеты и отбежали. Обдав нас мощной волной горячего воздуха, поезд проскочил мимо и затормозил у станции, а мы принялись искать медиаторы. Нашли два из трех, и, довольные, отправились на поиски Машки.
Мы были уверены, что наша подруга где-то рядом, так как она очень любила смотреть на поезда, и находила какое-то странное умиротворение рядом с проносящимися электричками. Непросто найти инородное тело в бесконечной зелени, но нам это удалось. Машка построила себе небольшой шалаш в почти непроходимых зарослях недалеко от железнодорожных путей и безмятежно спала в нем. Пришлось разбудить.
— Вставай, лежебока, — пошевелил ее ногой Вовка, — три часа дня.
— Как же тут было хорошо и спокойно без вас, — потянулась Машка и зевнула.
— Устроила тут тихий час, как в детском саду, — проворчал я.
— И было прекрасно! — заявила она, — В детском саду мы не знали своего счастья. А счастье — вот оно. Лежи себе и спи, набирайся сил.
— И для чего ты набираешься сил? Для ночного сна? — Вовка протянул ей сушки, которые захватил из дома. Машка практически ничего не ела, но сушки были ее любимым лакомством. У нас было ощущение, что сушки изменяли пространство в ее желудке и добавляли ему пару измерений.
— Для ночных исследований, — простодушно пожала плечами Машка.
— Каких еще исследований?
— Говорю же — ночных. Сегодня я не ночевала дома…
— Что-о?! — слышать такое от двенадцатилетней девочки было сильно. Если бы я пришел домой позже хотя бы на два часа, то родители бы меня убили, зажарили, съели, а потом бы снова убили. Не ночевать дома без предварительного согласования с родителями? Да нас с Вовкой бы уже искали при помощи собак, дирижаблей, вертолетов, полка егерей, лесников и личного состава какой-нибудь близлежащей армейской части.
— Да. Правда потом забежала домой, попила чаю с мамой и вот пришла сюда отсыпаться, пока вы не заявились.
— И что, мама тебе ничего не сказала? — восторженно прошептал я.
— Дала денег на кока-колу и сказала, что на следующей неделе приедет бабушка.
— С ума сойти, — Вовка тоже был под впечатлением.
— Так что за исследования? — спросил я, — Ты так и не рассказала.
— Ну, так вы же отвлекаете. В общем, ночью я ходила по заброшенным домам. Это такая хохма! — словечко «хохма» было ее любимым, она использовала его в любых ситуациях, даже в тех, где его значение совершенно терялось.
— Серьезно?
— Да. Как вы знаете, их два вида — первый, это бывшие дома бандитов-братков, но там такие огромные заборы, что туда почти не попасть. Хотя с одним участком кое-что может получиться… Но тут и обычных заброшенных много. Карпинского, 24, Праздничная, 105, Приозерская, 13. Да вы и сами знаете, что я рассказываю?