Край без Короля или Могу копать, могу не копать - страница 12

Оказалось, что в такую рань вынесло братцев Грима и Сембо. Узнав их, Фонси остановился, уперев кулаки в бока, и стал ждать, когда братья подъедут поближе.

— Что это ты пешком? — спросил Грим, останавли- вая лошадь, в то самое время, как Сембо сказал «Доброго утра».

— Доброго утра и вам, братцы, — кивнул Фонси, — а что, Барри за лошадь волнуется? Я её с полдороги домой отпустил.

 — Репка умная, дорогу найдёт, — кивнул Грим, слезая с пони.

 — Давайте только без лишних разговоров, — сказал Фонси, — а то мне некогда. Домой я с вами не поеду. Я не знаю, что вам кто наговорил про меня и Лилию, но если вы в это верите — нам говорить не о чем.

— Ты, Фонси, постоянно называешь меня занудой, — ответил, спешиваясь, Сембо, — и я вынужден признать, что иногда ты бываешь прав. И поэтому тебе следовало бы знать, что такой зануда, как я, не поверит никаким слухам, пока не выяснит, откуда они пошли и кто их распространяет.

— Ты что, на земле спал? — спросил подошедший Грим, отряхивая с одежды Фонси кусочки земли и за- сохшие травинки.

— Спал, — охотно согласился Фонси. — Видите, братцы, как я низко пал. Скоро совсем одичаю, мыться перестану, и буду в вонючей шкуре ходить.

— Это нездорово, — сказал Грим, не обращая внимания на язвительное замечание Фонси. — Ты мог заболеть, братец.

— Это правда, — кивнул Сембо, снимая плащ и накидывая его брату на плечи, — если спать на сырой земле, можно простыть.

 Фонси недоверчиво посмотрел на братьев, заглянул в их озабоченные лица. Зануда Сембо и бука Грим вдруг, ни с того ни с сего, смотрят на него с такой нежностью и заботой, как будто он, Фонси, помирать собрался… что- то здесь не так.

— Выкладывайте, братцы, — сказал хоббит, — с чего это вы такие заботливые. Что случилось?

— Не здесь, — остановил Грим уже раскрывшего было рот Сембо, — поехали в Туков Откос. Там я знаю одно местечко, где можно получить превосходный нектар…

— Превосходный нектар с утра? — поднял брови Сембо. — Я, конечно, не буду тебе указывать, Грим, но тебе надо бы знать…

— Кружечка с дороги не повредит. Тем более Фонси наверняка не завтракал. Ты ведь не завтракал, Фонси?

— Я и не ужинал, — ответил Фонси. — А если подумать, то и не обедал. Я как вчера ушёл после завтрака, так и не ел нигде.

Толстяк Грим, который, должно быть, и не помнил, когда последний раз обходился без обеда и обходился ли вообще когда-либо, даже отшатнулся, услышав такое.

— Ужас! — воскликнул он. — Садись скорее на моего пони, поедем в Откос. И не спорь. Я могу и пешком пробежаться — мне полезно.

Заспанный хозяин крошечного безымянного трактирчика в Туковом Откосе разогрел братьям вчерашнего жаркого, нацедил вина и удалился, ворча себе под нос что-то нелестное.

— Батюшка пришёл вчера весь чёрный от злости, — рассказывал Грим. — Я уж боялся, удар его хватит. Послал за тобой Барри, а он сказал, что ты уехал в Раздорожье. Тогда батюшка ещё больше рассвирепел.

— Он, может, и отошёл бы вскорости, — добавил Сембо, — но случился тут, как назло, Грубб из Хоббитона, этот отвратительный стряпчий… — он опустил глаза и замолчал.

 — Фонси, отец вычеркнул тебя из списков рода, — быстро, словно желая поскорее избавиться от тяжёлого бремени этих слов, проговорил Грим, — и из своего завещания.

— Мы пытались его отговорить, Фонси, но он был не- преклонен… — начал Сембо.

— То есть проявил наше туковское упрямство, — закончил за него Фонси. — Я так полагаю, дома мне появляться и не надо?

— С недельку, — мрачно сказал Грим. — Убьёт, чего доброго. Вытащил из маттом-кладовки[7] гномий топор и точит его, бормоча о сыновней неблагодарности. С Гэндальфом разругался вдребезги; тот назвал его старым глупцом, а батюшка швырнул в него кочергой.

— Попал?

— Гэндальф поймал кочергу в воздухе и согнул вдвое.

— Волшебством?

— Руками.

— А отец что?

— Разогнул кочергу и обозвал Гэндальфа старым серым бродягой.

— А Гэндальф?

— Сказал, что вернётся, когда батюшка научится себя вести, как подобает почтенному старцу, главе рода и тэну всего Шира. И хлопнул дверью. Белладонна сказала, что ненавидит всех на свете, разревелась и заперлась в своей комнате.