Крайние меры - страница 8

–  Подполковник Джастин Огаст Говард, - я не услышала его.

Я вспомнила, как четырехлетний Гас сидел на папиных коленях и закреплял значок подполковника. Тогда мы были счастливы и горды за отца. Думаю, сегодня мы должны гордиться тем, что он отдал свою жизнь за нечто большее, чем он сам. Люди не понимают, что больше чем папа в моих глазах - стоимость его жизни.

Волынка заиграла "Amazing Grace". И, наконец, моя мать заговорила. Она прошептала имя моего отца.

– Джастин?

Я прокусила нижнюю губу до крови, чтобы не закричать, попытавшись успокоиться.

После службы я была рада, что осталась жива, но впереди было еще погребение.

Мы прошли к черному лимузину через главный вход. Бабушка вывела мою мать под руку. Эйприл вышла за ними со своим парнем. Снаружи я и Гас ждали Райли. Он медленно спустился по ступенькам, одетый в шикарный костюм. Его светлые волосы были растрепаны, а его голубые глаза выделялись на фоне тёмного костюма. Из меня чуть не вырвался истерический смешок, - Райли - живой Кэн. Он обнял меня, погрузив в знакомый запах одеколона, которым он пользовался ещё со старшей школы. Его глаза вспыхнули, и он наклонился поцеловать меня.

– Эй, детка.

Он немного оттолкнулся от меня, так как рядом появился Джош, который ставил на землю Гаса после объятий. Достав свой носовой платок, Райли протер им мои губы, и на платке проступили красные пятна крови. Он улыбнулся и быстро отступил, словно понял, что переступил черту. Вау. Я провела языком по губе и почувствовала кожу, которую кусала.

Но тут Райли закатил глаза, он понял кто стоял рядом с нами.

– Джош Уолкер! – Он протянул руку и пожал ему руку. – Давно не виделись. Ты тренируешь моего брата и Гаса, верно?

Джош кивнул.

– Рори отличный парень. Гас, я потом тебя поймаю.

Гас схватил мою руку и потянул.

- Можно тренер Уолкер поедет вместе с нами, пожалуйста?

Райли ответил быстрее меня.

– Гас, лимузин только для семьи.

Гас усмехнулся.

– Ну, ты же тоже не семья. И я спрашиваю разрешения у Эйприл и Эмбер.

Не могу поспорить с его логикой.

– Мы поедем вместе, – сказала я, избегая взгляд Джоша.

Двадцатиминутная поездка в лимузине была самой неудобной в моей жизни.

Райли сидел слева от меня. Он обновил статус на Facebook. Что он написал? Что хоронит отца подруги? Он плохо борется со «стрессом», а я не имею ничего против. Это просто часть его жизни. Благодаря этому, кстати, мы хорошо подошли друг другу. Я таким образом решала его проблемы.

Бабушка сидела ровно; ее серебряные волосы были заплетены во французскую косу, выбившаяся прядь висела. Поступки моей бабушки всегда впечатляли меня, и то, как она держалась после смерти своего сына – особенно. Ее руки вцепились в подлокотник.

– О чём ты думаешь? – Спросил Джош

Он сидел справа от меня. Свой телефон он отдал Гасу, чтобы тот поиграл в Angry Birds «Звёздные войны».

Я незаметно указала на бабушку.

– Мой дед погиб во Вьетнаме. – Я покачала головой. – Она прошла через многое, это не очень справедливо.

Минуту он помолчал, словно тщательно подбирал слова.

– Ей, наверное, очень тяжело. Может быть, она единственная, кто может помочь твоей маме. Ведь она уже прошла через это.

Я посмотрела на бабушку, которая держала маму за руку, поглаживая. Джош прав. Кто-то должен вытянуть ее из пропасти, и это будет бабушка. Они обе были упрямые, сильные и способные.

– Она будет в порядке.

– Благодаря тебе.

Он сжал мою руку и, поглаживая, положил ее к себе на колено.

Когда мы добрались до кладбища, Райли засунул телефон в карман. Мы прошли по замершей земле к участку, который выбрал отец. Ему было тяжело выбирать погребальный участок для себя, но я благодарна ему за это, - на один выбор меньше я должна сделать, зная, что он счастлив. Заняв место в первом ряду перед гробом моего отца, я наблюдала, как люди проходили мимо нас. Одни пожимали друг другу руки, другие наклонялись, чтобы обнять нас и выразить соболезнования. Они сочувствовали нам, но они не могли почувствовать наше отчаянье. Я сказала «спасибо» слишком много раз, теперь это звучало просто как обыкновенное слово. Понимаю, что это эгоистично, но я хочу, чтобы меня оставили поскорее в покое.