Кража, или Белое солнце Крыма - страница 11

Когда избрали Арбузова на должность и. о. премьера, со следующего же месяца стало понятно, что вся доходная часть от бюджета отныне делится на две части. Первая и главная – кэш, который был поставлен в качестве плана, потому что Янукович сказал «Семье», что он не собирается ни от кого зависеть на следующих президентских выборах. По сути, Арбузову была дана команда найти деньги на следующую избирательную кампанию. В итоге, сначала спрашивали об исполнении плана по кэшу, а потом уже – по бюджету.

Очень серьезная борьба внутри фракции началась, по сути, с июля 2012 года, а с февраля 2013-го фракция «пошла в разнос», перестала единогласно поддерживать инициативы правительства Арбузова. Януковичу приходилось лично звонить людям, чтобы они голосовали или не голосовали. Я это точно знаю, потому что Янукович звонил и мне лично по ряду законов.

Самой популярной во фракции фразой была: «Что, эти молодые идиоты решили все спилить и сбежать из страны?». Об этом все говорили между собой минимум 3–4 раза в неделю, потому что стало понятно, что никакого позитивного выхода из того кошмара, который начался, нет.

Помните, когда наглючего фискала Клименко несколько раз на фракцию вызывали, буквально ногами по нему ходили? И все равно ничего не происходило. Он каждый раз обещал навести порядок, а после этого уничтожал недовольных. То есть реально внутри партии начался террор, и «Регионы» перестали быть той монолитной командой, которой были всегда. Стало понятно, что конец близок.

30 ноября 2013 г., Симферополь. Митинг в поддержку Майдана Фото: Радіо Свобода

– Кто переубедил Януковича поддерживать евроинтеграцию? Ведь он довольно долго считал, что мы идем в Европу.

– Янукович не просто так считал, он разогнал эту машину до скорости 250 км/час. А в конце сентября – в октябре 2013-го он собрал фракцию, и во фракции оказалась ровно половина «за» Таможенный союз и половина – «за» ЕС. Как он тогда чморил Царёва! «Против» ЕС выступил Шуфрич, и он Нестору сказал: «Ты, наверное, ничего не понял, щенок? Мы идем в Европу!»

Янукович провел эту 3-часовую встречу и заставил в конце всех проголосовать за евроинтеграцию. Шуфрич воздержался. Елена Бондаренко – единственная, кто проголосовала «против». Он сторонников Таможенного союза во фракции тогда просто изнасиловал.

– А Елена Бондаренко почему была против?

– Я не знаю, но уже тогда она была главным спикером по русской линии, может, у нее там был какой-то контракт.

– А кто еще мог иметь финансовый контракт с россиянами из этого пророссийского крыла?

– Царёв там был полностью на содержании, Колесниченко работал на грантах. Нестор – это Медведчук, потому он и нервничал, что была сделана ставка на Царёва, а не на него.

С Царёвым была интересная история: сначала он был в фаворе, а когда было принято решение идти в Европу, его резко отодвинули, он был просто щенком подзаборным, а потом вдруг, когда приняли решение отказаться от Вильнюса, опять стал глашатаем, опять все эфиры его… По нему можно было наблюдать вот это сальто.

– Так что произошло в голове Януковича?

– После заседания фракции, на которой было принято решение идти в Европу, было заседание фракции ПР, на котором был поднят вопрос о том, что «Семья» начала уничтожать и отжимать бизнес. Янукович, желая продемонстрировать добрую волю, прямо там дал указание Арбузову и Азарову создать рабочую группу по противодействию давлению на бизнес.

Со стороны фракции возглавить эту группу должен был Тигипко. Меня тоже включили в ее состав. У нас было пару рабочих встреч, и Азаров говорил совершенно поникшим голосом, что ассоциация с ЕС – это катастрофа, но раз сказали, что мы туда идем, значит, головой в прорубь. Из этого можно сделать вывод, что решение об ассоциации с ЕС было принято окончательно.

И тут вдруг Янукович едет по личному приглашению Путина в Сочи. Как мне рассказали друзья, у них был 5-часовой ночной разговор, после которого Янукович вышел, как туча, включил свет и всю ночь ходил (у него была такая манера). Уже вернувшись в Украину, Янукович первый раз серьезно заболел. У него была температура 38. У его ближайшего окружения был шок, он три дня ни с кем не общался, никто не понимал, что происходит, он был в абсолютно убитом состоянии. После этого он собрал самый близкий свой круг и сказал, что мы ни в какую Европу не идем, мы, конечно, будем говорить, что тормозим, мы не будем объявлять об отказе, но мы тормозим.