Кремлёвские мастера - страница 13

Обнародовать подлинную причину тайной войны церковь не могла. Большинство людей сразу же поддержало бы великого князя. Монахи пустились на хитрость — стали обвинять государя в ереси. И делали это намеками, шепотком.

— Посмотрите, мол, православные, грамотен наш государь, книги латинские читает, а о настоящей вере забывать стал. Когда клятву дает, не бога первым поминает, а говорит: «Клянусь землей, небом и всемогущим богом…» Такое только еретик может…

— Кем окружил себя великий князь нынче? Что за люди? Дьяк его приближенный, Федор Курицын, тот, говорят, совсем с нечистым дружбу свел. Научен ан всякому злодейскому чернокнижию и астрологии. По звездам гадает И государя в это дело втравливает…

— Слышали? Взял государь к себе наверх в домовую церковь двух попов новгородских — Дениса и Алексея. А сии есть самые заклятые враги православия. Они князю нашептывают: «Монашество вовсе не важно и не есть учреждение божественное…»

Слухи, распространяемые монахами, имели под собой определенную основу. Действительно, Федор Курицын увлекался модной тогда в Европе астрологией. Действительно, переехавшие в Москву попы Денис и Алексей были замешаны в еретическом движении, возникшем в 70-е годы в Новгороде. По именно такие образованные, свободомыслящие люди были надежной опорой Ивана III в его борьбе с монастырями. И великий князь всячески поддерживал и оберегал своих единомышленников.

Однако настал момент, когда Иван III понял, что без поддержки церкви, без ее повсеместного влияния он не сможет объединить Русь воедино. Пришлось великому князю признать себя побежденным. Сначала он выдал своим противникам Алексея и Дениса. А когда в 1503 году Иосиф Волоцкий, один из виднейших деятелей русской церкви конца XV века, громогласно обвинил великого князя в ереси, то вынужден был Иван III выдать на казнь брата Федора Курицына (сам Федор к этому времени уже умер) и его ближайших сообщников. Они были сожжены на Москве-реке. Десятки других «виновных» были нещадно биты кнутами и отправлены на покаяние в самые дальние монастыри. Так закончилось «дело о ереси».

Но в самый разгар тайной войны, когда происходили описываемые нами события, не приведи господь было очутиться меж враждующих сторон. Вместе с тем приверженность в какой-нибудь одной группировке всегда вызывала гнев и негодование сторонников другого лагеря.

От выбранной дороги зависит порой судьба человека: куда придешь, к кому примкнешь.

По какой дороге ехать сейчас, надо решать и Василию Дмитриевичу Ермолину.

Несколько недель назад позвал его к себе великий князь и повелел, отложив все дела, ехать во Владимир обновлять две древние, почти совсем разрушенные церкви: маленькую на Торгу и церковь Положения риз на верхней площадке Золотых ворот города. Перед всем народом хотел великий князь показать, как радеет и печется он о древней русской столице Владимире. И поступает так неспроста, а потому, что является прямым наследником и продолжателем дела великих князей владимирских.

Повеление Ивана III было связано с государственными заботами и планами. Поэтому отказаться от него не было никакой возможности. А случилось так, что через три дня после государева повеления прискакал из Троицкого монастыря гонец с посланием. Игумен и вся монашеская братия просили Василия Дмитриевича сына Ермолина поставить у них в монастыре новую трапезную — каменную. Отказать монастырю тоже нельзя было. Как-никак обитель уже много лет была тесно связана с родом Ермолиных. И дед туда постригся. И отец там похоронен.

Сейчас Ермолину надо выбирать, по какой из дорог отправиться в дальний путь.

Вот Кремль перед ним. Блестят кресты на старых Архангельском и Успенском соборах, на церквах Чудова монастыря и перестроенного им Вознесенского храма. Блестит слюда в переплетах маленьких окошек боярских домов. А еще ярче горят окна на третьем ярусе государевых хором. Там, где терема, вышки и светлицы окружены расписными гульбищами с перилами и решетками. Тянутся к небу башенки-смотрильни с вертящимися на ветру золочеными петушками и рыбами, полыхающими на весеннем солнце. Боярские дома стоят среди садов и огородов, то кучами, то в одиночку, словно крепости, огороженные деревянным тыном из дубовых бревен. Около них среди пустырей и оврагов разбросаны как попало курные избы холопов и вольных слуг всякого рода. Избы топятся по-черному, и густой дым выбивается клубами со всех сторон через маленькие окошки.