Крепость живых - страница 8

Тут надо очень жестко и круто действовать. Не вязать, как мы тут корячились, а вышибать мозги. Мне пришлось топором пожарным махать. Пациентам по головам стучать – знаете, не сразу получилось. Так вот – они вроде бы не чувствуют боль. Могут на сломанной ноге ковылять. Дыра в грудной клетке совершенно им не мешает. Выпущенные кишки – совершенно не влияют. А вот при разрушении головного мозга – упокаиваются окончательно. Нет, вы так не смотрите – топор я вам не дам. Он весь в кровище, а я не знаю, когда у их крови контагиозность истекает. Это вам завтра, скорее, Валентина скажет.

Сан Саныч говорит торопясь – видно, что старается успеть сказать как можно больше. А речь стала невнятной, заметно невнятной. Нет, понять можно без проблем, но еще когда я пришел – дикция у него была отличной. А сейчас уже мямлит.

– Если обращаются все покойники, то считайте сами – за день помирает пара сотен петербуржских жителей. А что такое геометрическая прогрессия – сами знаете. Ну, притча про султана, захотевшего вознаградить изобретателя шахмат: на первую клеточку одну монетку, на другую – две, и так далее… А тут еще, похоже, что те же крысы и хомяки заражаются на раз – Валя мне звонила… Сколько в Питере дохнет крыс в день? Будут ли они нападать? А собаки? Кошки?

Правда, это была единственная новость, которая меня порадовала, хоть это и нелепо звучит. Я боялся, что это – например, генетическое оружие. И что мы тут будем вымирать, а потом придут свеженькие европейские цивилизаторы и дезинфицируют пространство, наконец-то. А похоже, что всем будет капут…

Короче, войск на улице нет. И в ближайшие дни – не будет. А когда соберутся – будет поздно. Совсем поздно. Но вы постарайтесь выжить. Я сейчас прилягу, устал я… А вы через полчасика позвоните – у Валентины уже будут первые результаты. В регистратуре телефон – обзвоните всех, кто вам дорог, предупреждайте. Не бойтесь показаться смешным. На это – плевать…

Сан Саныч мешком валится плашмя. Переводит дух… Бормочет:

– Куртка у вас легковата… Возьмите вон ватник – от сторожей взял. Он чистый… Ну, идите…

Беру ватник, встаю. Он приоткрывает глаза. Смотрим друг на друга.

– Думаете, я геройствую? Нет, я посмотрел – от этой заразы умирают тихо и спокойно. Без агонии. А так – страшно, конечно. Но куда ж деваться… Сам родился, сам и помру.

Бумаженции мои не забудьте! Вот, на столе рядом с вами.

А ведь и впрямь, чуть не забыл. Беру пару допотопных папок с ботиночными шнурками.

– До свидания, Сан Саныч! Спасибо. За все.

– Нет уж – скорее, прощайте. Новому свиданию со мной, боюсь, вы рады не будете. А бить по голове хороших знакомых и коллег… У меня, например, не получилось. Всё. Ступайте.

И я ступаю. Прикрываю дверь. Щелкает замочек. Действительно – всё.

Теперь звонить… Кому? Олька в Хибинах со своими балбесами. Связи с ними нет. Значит, по порядку – с буквы «А» в записной книжке… Нет, сначала все же родичи и други. И подруги…

Через полчаса на пальце мозоль. Набираю номер лаборатории. Гудки. Наконец, трубку берут.

– Да?

– Валентина Ивановна, это я. Сан Саныч просил за вами присмотреть. Позволю себе заметить, что в вашем положении неосторожно так поступать… Вы же сейчас не только за себя отвечаете, но и за своего ребенка.

– Именно потому я тут и сижу с мышами. Я должна знать, что нам угрожает, тогда и ребенка смогу защитить внятно. Как Сан Саныч?

– Плох.

– Понятно. Очень жаль. Я вас хочу попросить сделать одну вещь – он не успел.

– Слушаю?

– Зайдите, пожалуйста, в детский садик, что у нас напротив. Предупредите.

– Лучше я им позвоню.

– Нет. Я им звонила, но они, видимо, все на прогулке – я вижу детишек за забором.

Честно говоря, я еще не всем отзвонился. Но тут детишки. Ладно, минута делов. Это быстро.

Ключ торчит в замке. С той стороны входа – никого. Видимо, не принятые еще посетители нашей поликлиники поумнели. Ну и славно. Запираю дверь и мелкой трусцой обхожу здание. Теперь обогнуть голые кусты – а там и вход.

Черт! Я чуть не пролопушил критически – в последний момент боковым зрением увидел движение и рефлекторно дернулся. Чистенько одетый старичок – без верхней одежды и в наших синих бахилах – промазал ручками на сантиметры. Я его не заметил – пенсионеры одеваются неброско, он как – то в кустах да на фоне забора замаскировался.