Крестики-нолики - страница 33

— Здравствуйте, Ева, — она сказала это, будто мы расстались пять минут назад лучшими друзьями.

— Здравствуйте… Адель, — я выдавила это из себя с таким трудом, точно меня вынуждали признаться в государственной измене. Можно было подумать, что говорила не я, а игрушечный робот, который лежал в луже и маленько заржавел.

— Почему вас так долго не было? — спросила она, как ни в чём не бывало.

— Я как раз шла… забрать, — сипло сказала я, скромно умолчав о том, что положить в обмен мне было нечего.

Возникла пауза, и мне пришлось от неловкости прочистить горло.

— Да… Забрать, в общем, — ещё раз повторила я.

На этом месте у меня кончились слова, а она стояла и улыбалась.

— Вы, наверное, были заняты? — вот чёрт! Она будто спецом провоцировала меня на драку. Ну, то есть, не на драку, а на то, чтоб я выдала по полной программе и сказала что-то ещё, кроме той вежливой ахинеи, которая болталась у меня в голове.

— В общем, да. Занята. Немного, — сказала я, и оперлась на стену: мне казалось, что так я выгляжу более непринуждённо. — Служба, знаете.

Чёрт подери, я стояла и мямлила, как школьница, которую учитель застукал за кражей мела с полочки около доски.

— То есть, карьера, — уточнила я, чувствуя себя так, точно я накануне двое суток пила палёную водку или левый самогон, и теперь у меня жуткое похмелье. Только вместо перегара были слова.

Я специально сказала это, мне интересно было, что она скажет в ответ.

Она бросила взгляд на моё запястье — его как раз хорошо было видно, потому что я облокотилась на стену, как назло, правой рукой. Ничего новенького там не прибавилось. Меня будто обжёг этот её взгляд. Я отдёрнула руку, поправила ремень и подумала, что надо завязывать с этой волынкой:

— И знаете, что? Давайте не будем больше продолжать всю эту… историю.

— Вам не нравится мне писать? — спокойно спросила она. — Или вы боитесь?

Это "мне" — оно было не просто от фонаря. Не абы как писать, а "мне писать". Кажется, через пару минут я стану похожа на помидор — или она именно этого и добивается?

— Мне не нравится, когда меня считают полным дерьмом, — прямо сказала я. Надо было доводить всю эту шнягу до конца — или не начинать вообще. — Зачем тогда… всё это? Скучно вам — купите телевизор, док. Хоть пропаганду смотреть будете.

— Постойте, — она сняла очки и начала протирать их платочком. Глаза у неё стали совсем беспомощные, так что я поняла — без этих своих стёкол она не видит ничего вообще. — С чего вы это взяли? Из-за того, что я сказала, что не смогу забыть, кто вы?

Я промолчала. Мне было непонятно, на кой подтверждать то, что и так ясно даже младенцу. Мне вообще не надо было вступать с ней в разговор, ведь дерьмо не умеет разговаривать, или нет?

— "Не забыть" и "считать" — это разные слова, разве не так? — она решительно водрузила очки на нос и пристально посмотрела на меня. — Кроме того, знаете — я всегда предпочитаю говорить правду. Подумайте, что вы хотите слышать о себе — что вы жестокая бездушная стерва или что вы — белая, мягкая и пушистая? Ведь вы заведомо будете знать, что второе — ложь. А это куда более неприятно.

Я уже хотела было засмеяться, когда — наверное, через открытое окно — до меня донеслось, как дневальный дал команду к внеочередному построению.

— Дежурный по роте, на выход! — раздалось сверху и раскатилось эхом, которое отпрыгивало от стен, как горох. И — почти сразу: — Рота, в ружьё!

Она тоже услышала, а, скорее всего, просто увидела, как я дёрнулась. Хотя в сыром воздухе все звуки, кажется, разносились гораздо дальше. А потом уже и не надо было прислушиваться, потому что завыла сирена, которую не заметил бы только глухой. Уже на бегу я всё думала — что она хотела сделать? Будто тоже дёрнулась, когда я ломанулась по направлению к КПП… Так можно было с опаской протянуть руку к кошке, пока она не слиняла под мусорные бачки: её жалко, но и приласкать страшно, потому что на ней микробы и куча блох…

Мраморная лестница гудела под ботинками — рота в полном составе неслась в расположение, кто откуда. Через пару секунд следом за мной шарахнула входная дверь.