Крестики-нолики - страница 8

Сейчас каштаны цвели, как ненормальные, в ветвях уже вовсю прыгала какая-то мелкая живность, но тишина в городе стояла такая, будто эта заварушка и не кончалась. Как будто в ту ночь Старый город вымер или резко свалил в полном составе, собрав манатки. Хотя, может быть, снова намечалось веселье, и народ живо попрятался по подвалам.

— Ты помнишь врачиху-то? — вдруг спросила Берц прямо над ухом — так, что я даже вздрогнула. — Тебе башку напрочь не отшибло?

— Какую врачиху? — тупо спросила я. Мне правда как будто заехали по башке, я только и догадалась прибавить: — госпожа Берц.

— Какую-какую. Которой ты полночи по ушам ездила. А она тебя за лапку держала под шум дождя, — сказала она.

Водила хмыкнул. В машине запахло так, будто она работала на спирту.

— За врачихой мы едем, — пояснила Берц; видать, тупая у меня была рожа.

Вот это номер. Голова у меня вдруг стала, как пустой котёл, по которому треснули кулаком. С одной стороны, я должна была бы радоваться, что сгинет навсегда человек, кому я выболтала многое из того, про что лучше было бы промолчать. Одновременно я понимала, что никогда и никому эта докторша не сказала бы ни слова. Вот непонятно иной раз, отчего и почему ты вдруг знаешь что-то такое, просто как факт этой чёртовой вселенной: вот едет наш драндулет, распугивая воробьёв от лужиц на обочине — это объективный факт. И вот где-то сидит себе эта странная Адель, или не сидит, а поливает из чайника глиняные горшки, и всё, что было сказано ей в ту ночь, так при ней и останется. И это тоже объективный факт. И ещё я почему-то думала, что те сволочи, что после займут её домик, нипочём не будут поливать цветы. Они просто отмоют со стены брызги крови, а то и вовсе поклеят новые обои какого-нибудь тошнотного розового цвета, а горшки просто свалят в кучу у помойки, где воняет тухлой рыбой и прелыми овощами….

Мне точно не удалось бы шариться в Старый город хотя бы через день и поливать эти чёртовы цветы. Не знаю, почему они беспокоили меня больше, чем птичка в клетке — но я залипла именно на цветы. Наверное, потому, что птичку можно было и выпустить. Итак, Старый город отпадал. Тогда я стала думать, под каким соусом притащить их в расположение и куда деть там. Может быть, никто не заметит, если я засуну их под койку?

В этот момент машину тряхнуло, и я автоматически подобралась, чтоб не влипнуть мордой в ствол оружия, которое я всегда сжимала коленями, и не остаться ненароком без передних зубов… но не тут-то было. Должна была сжимать — но не сжимала. В мою башку заколотили ещё сильнее — зачем, зачем, зачем Берц взяла с собой меня, — не послав предварительно в оружейку? Ведь не собиралась же она делать дело сама, прихватив меня только в качестве гибрида зрителя и группы поддержки? Маразм крепчал, и мне уже начало было казаться, что это запланированная акция, и Берц нарочно поджидала меня около окна, чтобы сейчас устроить мне… что именно устроить, я придумать не успела, потому что мы приехали.

— Пошли, — Берц хлопнула расхлябанной дверцей так, что моя дверца дёрнулась в пальцах и открылась сама собой. — А ты тут порядок наведи, на раз-два. Мухой, — это относилось уже к небритому мрачному водиле. — Сзади чтоб пусто было, иначе шмотки мадам докторши не влезут.

— Успею, — буркнул водила в сторону, распространяя мощный запах вчерашнего перегара.

— Живенько давай, — прикрикнула Берц. — Ишь ты. Борзометр у тебя там на жопе не вырос? Успеет он.

— А то, — сказал водила. Откуда-то с днища драндулета с шумом отвалился кусок глины.

— Не подфартило тебе, — сказала Берц, когда мы шли по тропинке. — Рано ты из лазарета свалила, а то ходила бы каждый день на исповедь. К мадам Дельфингтон.

От неожиданности я чуть не хлопнулась, запнувшись о какую-то кочку, которая выступала над землёй хорошо, если на сантиметр, и получила секундную передышку. В этот момент каким-то чудом в моей башке наступило просветление, и я разом поняла, что Берц подкалывает меня совершенно просто так, без задней мысли — и что, даже будь это по-другому, сделать ноги всё равно не удастся. Прямо перед нами уже был докторшин домик, и я не додумалась сказать ничего умнее, чем "да, госпожа Берц". Впрочем, ей было всё равно.