Крестной феей назначаю себя! - страница 17

— Ах, не сможет?! — Эвелина сердито смотрела на собеседника, ее глаза сверкали, щеки разгорелись. Эрнест невольно залюбовался девушкой, почти забыв о чем они говорили, но категоричное требование графини резко оборвало его мечтания: — Герцог Берштейн, я прошу Вас не мешать этой паре и дать им возможность танцевать Лунный Вальс!

— Нет, Велли, — Эрнест ответил сухо и четко, обрывая последующие просьбы, — они не получат такую возможность. Более того, я сделаю все, чтобы они не встретились ни в ближайшие три дня, ни на самом Балу. Необходимо исключить любую случайность, которая поможет принцу найти Кэтрин и пргласить на Лунный Вальс.

Эвелина смотрела на герцога почти с ужасом. Она не узнавала своего недавнего веселого кавалера, его сменил жесткий неприступный первый министр, равнодушный к любым чувствам, если они не приносят пользы делу.

— Скажи мне, Эрнест, — тихо спросила девушка, — а если тебе, в интересах государства, прикажут жениться на совершенно чужой для тебя девушке? Что ты сделаешь тогда?

Герцог Берштейн чуть смутился, но тут же вернул себе невозмутимое выражение лица и, также сухо, как прежде, ответил:

— Сейчас речь не обо мне, Велли, поэтому твой вопрос неуместен.

— Ах, неуместен?! — Эвелина опять начала закипать, возмущенная тем, как ловко собеседник уклонился от ответа. — Тогда вот что я Вам скажу, герцог Берштейн! Я, графиня Роддерик, первая фрейлина в свите королевы, сделаю все, чтобы Дэниэль и Кэти танцевали Лунный Вальс и были счастливы вместе! Так что меняйте свои планы, господин первый министр, политически выгодного брака не будет!

Герцог от души расхохотался — так забавно выглядела сердитая маленькая графиня, когда угрожающе смотрела на него. И его смех оказался последней каплей, переполнившей сердце Эвелины. Она отвернулась и решительно направилась к выходу.

— Постой. Велли, — все еще смеясь, окликнул ее герцог, — мы не договорили…

— Мне не о чем с Вами говорить, господин первый министр! — заявила Эвелина, обернувшись. — Разве лишь о том, чтобы Вы прекратили называть меня Велли?

— Да! — графиня Роддерик удовлетворенно кивнула своим мыслям. — Будьте так любезны, герцог Берштейн, обращайтесь ко мне, как и положено обращаться к первой фрейлине королевы, без Ваших фамильярностей!

— Ах вот оно что, — герцог, иронизируя, склонил голову перед дамой и продолжил, — прошу простить Ваша Светлость, я забылся! Но должен Вас огорчить, досточтимая графиня, Ваше желание вряд ли сбудется! Менестрели женятся на маркизах, а бедные сиротки выходят замуж за принцев только в сказках. И то, если им удается раздобыть себе крестную фею!

Эрнест, смеясь, подмигнул графине, и возмущенная девушка буквально взвилась от его довольного вида.

— Только в сказках, Вы говорите? Да и то, если найдется крестная фея?

— Вот именно, леди Роддерик!

— Так я заявляю Вам, герцог, что найду крестную фею и устрою счастье влюбленных, слышите?

— Вот как! И кого же Вы найдете на эту роль, графиня? Чтобы творить чудеса, крестная фея должна иметь магию, а у Вас, как известно, нет ни капли магических талантов, — герцог Берштейн насмешливо смотрел на девушку, уверенный в несокрушимости своих аргументов..

— Чтобы творить чудеса достаточно любящего сердца! И очень жаль, что Вам, герцог, такого сердца не досталось! — Эвелина развернулась, заканчивая разговор, но вспомнила и вновь обратилась к Эрнесту, спеша дополнить свои слова: — Вы спрашивали, кого я найду на роль крестной феи? Так вот Вам ответ, герцог Берштейн: крестной феей назначаю себя!

Графиня Роддерик решительным шагом уходила из библиотечного зала, не желая видеть умолкшего герцога Берштейна, не замечая тоски, затаившейся в его серых глазах. А в дальнем углу огромного зала, оставленные и забытые, умирали лесные фиалки…

Следующее утро закружило Эвелину в таком бурном водовороте дел, что она не успевала вспомнить о Кэти и Дэниэле. А незадолго перед обедом первую фрейлину вызвала королева Амелия. Графиня Роддерик бежала к своей патронессе по извилистым дворцовым коридорам, и, неясная пока, тревога охватывала ее мысли.

В малом кабинете для личных приемов королева была не одна. За правым плечом Амелии стоял первый министр короля герцог Берштейн. Эвелина почувствовала на миг, как обидой защемило сердце. Она привычным придворным реверансом приветствовала королеву, легким, едва заметным — герцога и получила в ответ такой же легкий поклон. Серые глаза Эрнеста смотрели на нее холодно и равнодушно, словно не было вчерашнего ужина и милой дружеской беседы.