Крестопереносец - страница 28

– Так у вас не одно тут чудище? Еще и умертвия водятся? А куда же церковь смотрит? А барон ваш? – Константин прямо в ярость пришел. Да как они допустили! Нет, ну вот тебе и православные! На его землях никогда такого безобразия не было, чтоб мертвые, да с косами, да еще и в депрессии, прости Господи… что это значит-то? Наверное, саван такой. – Нужно священника, срочно! Пусть упокоит усопших!

– Да усопшие энто что… Ну стоят себе молча, грустят в тишине… Если их не трогать, то и не мешают вовсе. А вот Лихоман – другое дело. Обычно его староста усмиряет, когда он особо буйствует. Есть у старосты нашего секрет какой-то. Но тот отдохнет месячишко и снова за старое. А вот, кады старосты нету – по делам уедет, али в запой… кхм… Или отдыхает, в общем… вот тогда беда-а. Стоит имя чудищное назвать – обязательно придет ночью. Туда, где его помянули. Или к тому. Одного нашего Боромира Фродовича и опасается. Ну, еще и батюшка наш, отец Ставросий, ему разок кадилом промеж глаз заехал, так Лихоман с тех пор косить начал. И от церкви подальше держаться. А в других местах спасу от него нету. Всю округу затиранил. Ужо и дружину вызывали, дабы на совсем его прибить, али прогнать туда, откель явился… Но не судьба, видно. Перепугал он дружину и еще злее стал.

– А чего он делает-то Лихоман ваш?

– Пугает. Очень страшно пугает и тем страхом питается. А когда не боятся его, так и по-настоящему сожрать может. Вот потому, значится, мы его бояться предпочитаем. Побояться полночи лучше, чем навсегда съеденным быть.

– Вы же тем самым силы темной твари отдаете! Как можно! Нужно с молитвой святой, да мечом его, да на ломтики!

– Не воины мы, – вздохнул бородач. – Да и были бы воины… А дети? А бабы? Да и дружина, вон… Там такие молодцы… были. А теперь? Развалины трясущиеся… И ссущиеся…

– Все, я все понял! – глаза рыцаря отважно сверкнули, он выпрямился. – В какой стороне кладбище? Ясно. А далеко? А пятнадцать минут – это сколько в милях? Ага… Где взять меч, я знаю, дело это святое, богоугодное, не станет возражать староста! Можете не бояться, никто к вам ночью не придет! Дес Вальт!

А потому ну ее на хрен.

Не будет ее. Перейдем сразу к 14–й.

А то отхватит в ней Полбу еще от Лихомана.

В доме старосты все так же – застывшие граф и епископ не сдвинулись ни капельки. А вот еды на столе явно уменьшилось, видно, постарался кто-то. Константин вздохнул, сетуя на отсутствие мяса, цапнул один из последних пряников и вышел в сени.

Короб, все так же открыт, все вещи на месте.

Рыцарь достал меч, на полфута вынул его из ножен. И обомлел. Меч очень легкий, хоть и чуть длиннее стандартного пехотного, но короче и уже бастарда, чернильно-черного цвета, по всей длине клинка покрыт узорами. И по долу, и на гранях… Присмотрелся к кромке. На вид острая. Рукоять – в полтора обхвата. Гарда – простая, крестом. Яблоко – будто из черного хрусталя… То, что нужно. Встал, обнажил меч целиком, примерил по руке, сделал пару взмахов… Удобно! Будто для него кован!

– Господи Иисусе!

По руке побежали бело-голубые искорки и заиграли на клинке мелкими суетящимися молниями. От неожиданности Полбу разжал пальцы, и меч… не упал! Держался на ладони, будто приклеенный.

Барон затряс рукой, меч заходил ходуном, и чуть было не угодил Полбу по лбу. Но рефлексы сработали, и обошлось.

– Пресвятая Дева, колдовской меч, что ли? – вопросил он у потолка. Потолок не ответил.

Константин перехватил меч левой рукой. Тот без труда отлип от десницы и прилип к шуйце. Очень странно.

«Надо хоть ножны одеть, – подумал рыцарь. – А то порежусь. Вон, и не заметил, как висящую тканевую занавеску рассек. Очень острый клинок, не каждый дамасский на такое способен».

Как только лезвие коснулось ножен, непонятная сила, удерживающая меч, исчезла. Полбу подумал минутку, взвешивая варианты… Колдовской, значит и в руки брать нельзя, проклятье обеспечено… А если вот так попробовать…

– Славься Господь! – чувственно сказал рыцарь. – Ты вручаешь в руки верного воина своего меч достойный короля Артура! Сим клинком повержено будет зло! Дес Вальт!