Крестовский душегуб - страница 42

- Успокойся Паша! - возбуждено выкрикнул Корнев, - ты, он, какая разница? Сам виноват, пропал куда-то как всегда, а дело то стоит. Вот Виктор м взял на себя инициативу. Что тут такого?

Зверев махнул рукой:

- Ладно, дело ваше. Ну, рассказывайте, что вы там выяснили?

- Оперативники сработали четко, вот их рапорта.

- Так так, очень интересно.

Шувалов поморщился, но не утратил спокойствие и продолжил глядя в глаза Корневу:

- Ромашко за последние дни дважды навещал некоего Боголкпова, он антиквар, и как нам удалось выяснить, был замечен пособничестве немцам в годы войны. Осудить его не осудили, но то что Боголепов находится на особом контроле у органов госбезопасности это факт.

- Итолько на основании этого вы решили, что наша Ромашко это Фишер?

Боголепова зовут Андрей Алексеевич, и мы предположили, что он может быть тем самым Андреем, про которого перед смертью рассказал Ленька Кольщик. Сейчас Славен с двумя оперативниками выехал на квартиру Боголепова, думаю что его скоро доставят. - Шувалов снова посмотрел на Корнева, тот одобрительно кивнул.

- А вы не поторопились задержанием Боголепова? Если я правильно понял, то на него у вас ничего нет.

- Боголепов больной старик, инвалид. Уверен, что если его хорошенько прижать, он заговорит.

Зверев усмехнулся, вернул Шувалова фото и встал у стены. Приглядевшись Шувалов понял, что Павел Васильевич любуется сгрудившимися у окна голубями:

- Сколько ещё ждать? - спустя пару минут довольно резко поинтересовался Корнев.

- Сейчас уточню, - буркнул Шувалов и потянулся к телефону, но в этот момент в коридоре снова послышались шаги. Конвойный вел арестованного. По своему роду деятельности Шувалов почти не общался с капитаном Ромашко, возможно из-за схожести их характеров: оба были общительны; считались занудами. Внешне они отличались. Ромашко был ниже ростом и моложе Шувалова, согласно данным из личного дела, ему было тридцать два, несмотря на то что после двух суток, проведенных в одиночке, подбородок капитана уже успел покрыться густой щетиной. Ромашко больше походил на холенного подростка, тогда как Шувалов в его сорок семь за глаза называли стариком. У арестованного было овальное лицо, довольно пухлый рот, свои светло-русые волосы Ромашко зачаровал на левый бок. Китель капитана был застегнут на все пуговицы. Шувалова слегка смутил блеск сапог Ромашко, - «Наверняка щетку и ваксу дал ему кто-нибудь из сотрудников охраны. Надо будет самому ещё раз проинструктировать охрану, а то как бы кто-нибудь ещё не умер от остановки сердца».

Пройдя в кабинет Ромашко остановился перед столом, заложил руки за спину, и плотно сжал губы. Было видно, что он совсем не склонен к общению с коллегами, тем не менее капитан окинул комнату цепким взглядом и увидев Корнева, сидевшего в углу, явно удивился. На Зверева капитан даже не посмотрел. «Что ж, - рассуждал Шувалов, - надеюсь я все же сумею доказать нашему Зверю что я не ошибся, и перед нами всё-таки Дитрих Фишер».

- Приступайте! - приказал Корнев, когда молчание затянулось.

- Фамилия, имя! - начал было Шувалов, но арестованы его перебил:

-Мможет быть хватит уже? Вы же все здесь прекрасно знаете кто я. Объясните уже наконец, что здесь творится, и в чём меня обвиняют?

- Вас обвиняют в двойном убийстве, - Шувалов старался говорить спокойно, - Леонида Комелькова и сержанта Лычкина.

- Ах вон оно что! И почему же вы так в этом уверены?

- Чтобы ответить на ваш вопрос я должен получить ответ на свои вопросы. Я снова спрашиваю кто вы такой, точнее каково ваше настоящее имя?

Ромашко вздрогнул, и это не ускользнуло от Шувалова.

- Я Кирилл Егорович Ромашко, уроженец посёлка Клетня, Брянской области, - словно по заученому принялся разъяснять арестованый, - в 1937 году поступил в Ленинградское пехотное училище, начал службу войсках Западного фронта командиром пулеметного взвода, вначале войны командовал ротой…

- Все это есть вашем личном деле, - перебил капитана Шувалов, - вы, в соответствии с вашей должностью, вполне могли иметь к нему доступ.

- Моих родителей расстреляли в сорок втором за пособничество партизанам.