Крестовый поход Махариуса - страница 26

Небо на юге засияло, затем опять почернело и опять сверкнуло в жутком мерцании. Вслед за этим по пустыне пронесся звук, похожий на раскат грома. Если бы я не знал, что там происходит бой, то подумал бы, что вдали бушует невероятной мощи шторм, который несется прямо на нас.

Я сидел, прислонившись спиной к главной башне и перекинув ноги через корпус. Антон вскарабкался на ствол орудия и свесил с него руки и ноги, словно паучий лемур, которого мы как-то видели в зоопарке улья Янсен. Иван отхлебнул охладителя из фляги, утер рот и передал ее мне. Я также сделал глоток и отдал Антону.

— Дорога через лавовое море была потрясающей, — наконец сказал он.

Иван громко отрыгнул и присвистнул.

— Ты не сидел за рычагами, — заметил я.

— Думаю, ты хочешь, чтобы тебя поблагодарили, — сказал Антон.

— Это моя работа, — ответил я.

— Как думаете, на кого они были похожи? — спросил вдруг Иван.

— Кто? — не понял я.

— Люди, которые здесь жили.

— На нас, скорее всего. Это ведь человеческий мир.

— Думаете, они проснулись этим утром и вдруг поняли, что умрут? — не унимался Иван. Как обычно, из-за выпивки он становился задумчивым.

— В таком мире, скорее всего, да, — ответил Антон. — Его не назовешь самым приятным местом.

— Зачем они построили дома здесь, посреди пустыни?

— Здесь могла быть ретрансляционная станция, — сказал я. — Или ранчо богача. Или энергетическая ферма. Кто знает? Да и кого это волнует?

Фляга вернулась ко мне. Я сделал еще один глоток. От охладителя несло лекарствами, но он сшибал с ног, как сержант-инструктор. Под нами сверкнул лазерный луч. Я потянулся к дробовику, но Иван покачал головой:

— Масляный с парнями гоняют скорпионов.

Я вгляделся во мрак, и в свете лазерной вспышки разглядел коренастую фигуру механика. Он вместе с парочкой членов экипажа номер шесть поджаривали лазерами одного из скорпионов, наверное желая узнать, какой он на вкус.

— Знаете, это странно, — сказал Иван, изо всех сил стараясь вогнать нас в уныние. — Там ведь целая армия. Наверное, здесь находятся самые человечные существа. Наверное, так будет до скончания времен, пока звезды не погаснут и Император не сойдет со своего трона.

— И к чему ты клонишь? — спросил я.

Иван покачал головой и печально рассмеялся.

Я услышал, как горлышко фляги лязгнуло о металлическую челюсть.

— Мы больше сюда не вернемся. Больше не увидим это место. Мы разнесли его на куски во имя Императора, а завтра уйдем, оставив за собой только пустошь.

— Трон Императора, какой же ты нытик, Иван, — протянул Антон. — Я поднялся сюда, чтобы посмотреть на звезды. Поплачешь еще пять минут, и я проглочу гранату.

— Так ты не станешь космическим десантником, — сказал Иван. Но его настроение оказалось заразительным. Даже Антон призадумался.

— Думаешь, у них есть большие пушки? — спросил он.

— Это же город-улей — сам-то как думаешь? — произнес я.

— Достаточно большие, чтобы пробить такую же дыру в «Гибельном клинке», какую мы оставили в этом месте?

— Достаточно большие, — заверил его я.

— Теперь понятно, почему наш нытик так расстроен, — сказал Антон.

— Так устроен мир, — произнес Иван. — У кого-то всегда найдется большая пушка. В один день ты кого-то разнесешь на запчасти, а в другой — тебя взорвут самого.

— Только если нам повезет, — сказал я, — и не наступит очередь какого-то другого бедолаги.

Я изо всех сил старался не падать духом. Победное настроение, которое дал нам Махариус, как будто испарилось в ночи. По крайней мере, нам в тот момент так казалось.

— Как мы можем проиграть? — сказал Антон. — С нами Махариус.

— Может, ты и прав, — сказал Иван. — Не похоже, что он привык к поражениям.

И наша подавленность мгновенно исчезла, словно развеянная магией имени генерала. Вдали прогремел гром. Древние демонические боги забили в свои барабаны. Заискрили молнии, сотворенные людьми. Кто-то где-то умирал.

Скоро придет и наш черед присоединиться к ним.

С севера пришел ужасающий шторм. Раскаленные пустынные ветры несли облака абразивной пыли. Она скребла по броне «Неукротимого», местами начисто обдирая краску. Фильтры останавливали большую ее часть, но у воздуха оставался странный привкус, а в рот то и дело забивался песок. Глаза так сильно слезились, что мне пришлось опустить визор. Остальные в кабине поступили так же.