Крестовый поход - страница 63

— Поняла. Что надо делать?

Никаких колебаний, никаких лишних вопросов. Сказывались годы революционной подпольной работы. Дженн с облегчением вздохнула, даже чуть не заплакала.

— Мне срочно нужно в аэропорт, но у меня нет машины, и еще мне нужны мои вещи, они лежат дома.

— Где ты находишься? Заеду за тобой, а потом вместе заберем вещи.

— Нет, так не пойдет, — сказала Дженн, усилием воли подавив слезы. — Бабуля, как можно скорей поезжай к нам домой. Посмотри, все ли в порядке с мамой. Бабуля…

Не удержалась-таки, пустила слезу. Но тут же опять справилась.

— В чем дело, почему ты молчишь? — встревожившись, спросила бабушка.

— Бабушка, о, господи, — прошептала она. — Папа… отдал меня в лапы вампирам.

— Что-о?

Дженн сделала над собой усилие и продолжала.

— Значит, все вы теперь беззащитны перед ними. Хеду похитили.

В трубке послышался звук, похожий на удар. Потом снова раздался спокойный голос бабушки.

— Продолжай.

— Ее собираются отвезти в Новый Орлеан. Я полечу туда же. Но мне нужен мой мешок, он лежит у меня в комнате, а мне туда нельзя, я не могу рисковать.

— Понятно.

Да-а, кто-кто, а бабушка умеет держать себя в руках.

— Я его уже собрала. Я сейчас в Окланде, в районе Трестл Глен. Ты помнишь… ты… в общем, дом Брук…

Она снова заплакала.

— Бабушка, поторопись. Господи, пожалуйста.

— Буду там через час, — сказала бабушка. — Если ты ранена, вымойся. Переоденься. Если кто-нибудь появится, сразу уходи. Это городской телефон?

— Да. Мобильник я оставила дома.

— Ну, хорошо… кажется, все сказано. Телефон могут прослушивать. Если придется уходить, дуй на ближайшую заправку. Найду тебя там.

— Хорошо.

— Давай, Дженн, держись, я еду.

— Спасибо, — пробормотала Дженн и повесила трубку.

Она обошла кругом обуглившееся пятно на полу. Сняла с себя все, до последней тряпочки, в ванной комнате рядом с кухней помылась, пошла в постирочную, покопалась в стопках со сложенным бельем: спортивный лифчик Брук, слегка великоват, но сойдет, трусики, черный свитер с круглым воротом, джинсы, тоже длинноваты, но можно подвернуть. Под руку попалось пляжное полотенце. Стараясь не смотреть, накрыла им мертвую Брук.

Потом Дженн попыталась убрать следы ее пребывания, но это оказалось бессмысленным. Повсюду кровь и ее отпечатки пальцев. Впрочем, вампирских тоже. Ее отпечатки полиция может найти в базе данных, в школе у всех брали, как раз перед тем, как она бросила учебу и уехала в Испанию, но вот насчет отпечатков Саймона она сомневалась. Поди теперь узнай, сколько ему было лет и откуда он родом. И тогда убийство Брук повесят на нее. Еще одна причина носа сюда больше не показывать.

Опустилась ночь; она проверила гараж, не прячутся ли там вампиры. Это надо было сразу сделать. Обеих машин там не было. Лишь бы родители Брук не нагрянули раньше, чем приедет бабушка. Ей было очень их жалко, ужасно жалко. И себя тоже жалко.

Может, рискнуть и позвонить еще раз отцу Хуану по городскому? Но по глупости она не запомнила номера; на мобильнике он набирался автоматически. То же самое и с Антонио. Да и с остальными тоже.

«Я одна здесь. Совсем одна».

Она устало села на нижнюю ступеньку лестницы. Минут через сорок за окнами послышался звук мотора. Она выглянула и узнала бабушкин старенький зеленый джип.

Низко опустив голову, она выскочила из дома и нырнула в кабину.

— Спасибо тебе, бабул… — она посмотрела на бабушку и последнее слово застряло у нее в горле.

В жизни она не видела на лице ее столь откровенной ярости. Ярко-синие глаза так и пылали, словно кто-то поджег их изнутри. Дженн бросило в дрожь.

— Мешок на заднем сиденье, — буркнула бабушка.

— Спасибо. А ты… там что-то случилось?

— Ничего не случилось.

Костяшки ее вцепившихся в руль пальцев побелели.

— А папа… он там был?

— Нет. Твоя мать переезжает ко мне. Я тебе позвоню, когда все устроится. У нас с ней, — подчеркнула она.

— Бабуля, — только и смогла сказать Дженн.

— Благодарить будешь потом, дорогая, — отозвалась бабушка, гордо вздернув подбородок. — Это моя забота.

Дженн кивнула, и некоторое время они ехали молча. Заморосило. Оставалось еще полпути, когда бабушка снова раскрыла рот.