Крестьянский бунт в эпоху Сталина: Коллективизация и культура крестьянского сопротивления - страница 38

. Чудесные источники, кресты и изображения святых во многих культурах предстают как «символы исцеления и обновления»^>{224}. В России в рассматриваемый период они стали проекцией тревоги и болезненного восприятия реальности, характерных для деревни в годы после революции и Гражданской войны.

Другие чудеса несли более конкретные послания свыше о Боге и политике. 5 декабря 1922 г. неподалеку от одной из деревень упал метеорит. Некоторые называли его «небесной скалой», кто-то говорил, что он из золота, но большинство приняло его за предзнаменование конца света. По Раненбургскому уезду прошел слух (возможно, вызванный этим метеоритом), что Юпитер падает на Землю и скоро миру придет конец. Эта новость спровоцировала массовый убой скота, так как крестьяне решили по крайней мере наесться вволю, раз уж им все равно суждено умереть^>{225}. В начале 1920-х гг. в Винницкой области ходили слухи об обновленном кресте, о приближении Страшного суда и даже о воскрешении умерших^>{226}. В Таштыпском районе в июне 1926 г. с местным крестьянином якобы заговорил сам Бог. Крестьянин заявил, что 19 июня он расскажет миру о том, что Бог поведал ему. Почти три тысячи человек собрались в этот день и услышали, что конец света наступит через 47 лет, если люди будут веровать в Бога, а если не будут — то уже через 27 лет. На том месте, где Бог заговорил с крестьянином, воздвигли крест, и каждый год его посещали около двух тысяч человек. В одном из сел Бийского округа летом 1927 г. пожилая крестьянка заявила, что ей явился Христос, который открыл ей место святого сокровища. Местные селяне и священники начали копать в указанном месте, но ничего не нашли. Тем не менее место стало считаться святым и, возможно, обладающим чудодейственной целительной силой, и к нему стали стекаться паломники^>{227}.

Многочисленные сообщения о сверхъестественных явлениях были характерны для 1920-х гг. и служили подтверждением апокалиптического восприятия крестьянами действительности. Впрочем, эти настроения нельзя свести только к крестьянской «темноте» или суевериям. Тема апокалипсиса в крестьянском сознании и дискурсе по своей сути несет подрывной импульс, поскольку делит мир на две противоположности — добро и зло. Она формирует альтернативную символическую реальность, которую можно отчетливо наблюдать во многих крестьянских обществах в периоды напряженности или кардинальных перемен, и являет собой ключевой аспект крестьянской культуры сопротивления^>{228}. Согласно Эрику Вульфу «хаос в настоящем слишком часто воспринимается крестьянами как переворот миропорядка, а значит, как зло»^>{229}. Во время НЭПа одни крестьяне считали советскую власть Антихристом, а другие прислушивались к рассказам о сверхъестественных явлениях и искали в них апокалиптический смысл. Рука Провидения вмешивалась в повседневный мир крестьянства и в его политические отношения с коммунистами. Чужая городская культура противопоставлялась крестьянской культуре, коммунистический Антихрист — крестьянскому Христу, при этом первый в народном сознании был воплощением безбожия, аморальности и насилия. Учитывая центральную роль коммунистического наступления на крестьянскую культуру и религию, неудивительно, что крестьяне создали свой символический мир, не только дающий им возможность с привычной точки зрения оценивать мирскую власть, но и выражающий чувство глубокой тревоги, которым были проникнуты культура и настроения крестьян после революции. НЭП предоставил крестьянам временную передышку, но она скорее напоминала затишье перед бурей, чем золотой век крестьянства. Хотя в ретроспективе НЭП, скорее всего, действительно можно назвать раем для деревни, поскольку он пришелся на период между Гражданской войной и коллективизацией, это было тревожное время для большинства крестьян. В 1920-е гг. апокалиптическая традиция служила лишь одной из глубинных причин крестьянского протеста и тревожного мироощущения и одной из многих форм языка сопротивления. При этом она не столько толкала деревню на активную борьбу, сколько отражала тревожную атмосферу и нестабильность той поры. Тем не менее апокалиптические веяния 1920-х гг. внесли свой вклад в формирование соответствующего мировоззрения, которое впоследствии оказало значительное влияние на крестьянское сопротивление в годы коллективизации. Кроме того, они еще больше обострили противоречия между урбанизированным коммунистическим и аграрным крестьянским мирами, подготовив площадку для столкновения культур — коллективизации.