Криминальный талант - страница 33

– Здравствуйте, братцы, – раздался женский голос, но геологи не ответили.

Петельников резко обернулся к выходу…

На фоне белого палаточного брезента стояла высоченная тонкая девушка ростом с инспектора, с полевой сумкой, молотком в руке и лупой на груди, которая висела, как медальон. Это пришла из маршрута Любовь Семеновна Карпинская.

Но это была не та, кого искал Петельников.

Принято считать, что каждый свидетель сообщает что-нибудь важное, и вот так, от вызванного к вызванному, следователь докапывается до истины. В конечном счете следователь докапывался, но копал он главным образом пустую породу. Чаще всего свидетели ничего не знали или что-то где-то слышали краем уха. Был и другой сорт редких свидетелей. От них часто зависела судьба уголовного дела.

Мысль о Петельникове держалась в Рябинине постоянно, как дыхание. Но рядом появилась другая забота – о новом деле. Поэтому он с интересом ждал второго свидетеля.

Мария Владимировна Васина, которая упоминалась в телеграмме, оказалась шестидесятипятилетней старушкой.

– Вот она и я, – представилась свидетельница. – Зачем вызывал-то?

– А вы что – не знаете? – удивился Рябинин.

– Откуда мне знать, сынок? – тоже удивилась старушка, и он поверил: не знает.

Рябинин переписал из паспорта в протокол анкетные данные, дошел до графы «судимость» и на всякий случай спросил:

– Не судимы?

– Судима, – обидчиво сказала она.

– Наверное, давно? – предположил он.

– Вчера, сынок.

– За что? – опешил Рябинин.

– Пол в свой жереб не мою, а квартира обчая. За это и позвал к ответу?

– Не за это, – улыбнулся он и понял, что речь идет о товарищеском суде.

– Я впервой в вашем заведении. У меня сестра знаешь отчего померла?

– Нет, – признался Рябинин.

– Милиционера увидела и померла. От страху, значит.

– Ну уж, – усомнился он.

Начинать допрос прямо с главного Рябинин не любил, но с этой старушкой рассуждать не стоило – завязнешь и не вылезешь. Поэтому он спросил прямо:

– Бабушка, у вас в Ереване знакомые есть?

– Откуда, милый, я ж новгородская.

– А Кузнецовых в Ереване знаете?

– Господь с тобой, каких Кузнецовых… И где он, Ириван-то?

– Ереван. Столица республики, город такой.

– А-а, грузинцы живут. Нет, сынок, век там не бывала и уж теперь не бывать. А Кузнецовых слыхом не слыхивала.

Разговор испарился. Оставался один вопрос, главный, но если она и его слыхом не слыхивала, то на этом все обрывалось.

– Как же, Мария Владимировна, не знаете Кузнецовых? А вот сто рублей от них получили, – строго сказал Рябинин и положил перед ней телеграмму, которую он уже затребовал из Еревана.

Васина достала из хозяйственной сумки очки с мутно-царапанными стеклами, долго надевала их, пытаясь зацепить дужки за седые волосы, и, как курица на странного червяка, нацелилась на телеграмму. Рябинин ждал.

– Ага, – довольно сказала она, – я отстукала.

– Подробнее, пожалуйста.

– А чего тут… Плачет девка, вижу, все нутро у нее переживает.

– Подождите-подождите, – перебил Рябинин, – какая девка?

– Сижу у своего дома в садочке, – терпеливо начала Васина, – а она подходит, плачет, все нутро у нее переживает…

– Да кто она?

– Обыкновенная, неизвестная. Из того, из Иривана. Откуда я знаю. Плачет всем нутром. Говорит, бабушка, выручи, а то под трамвай залягу. Мазурики у нее украли документы, деньжата, всю такую помаду, какой они свои чертовские глаза мажут. Дам, говорит, телеграмму родителям на твой адрес, чтобы сто рублей прислали. А мне что? Вызволять-то надо девку. Дала ей свой адресок. А на второй день пришли эти самые сто рублей. Ну, тут я с ней дошла до почты, сама получила деньги и все до копейки отдала. Вот и все, родный.

Рябинин молчал, осознавая красивый и оригинальный способ мошенничества. Теперь он не сомневался, что это мог сделать только человек, знавший Кузнецову, ее адрес и время командировки.

– Какая она, эта девушка? – спросил он.

– Какая… Обыкновенная.

– Ну что значит – обыкновенная… Все люди разные, бабушка.

– Люди разные, сынок. А девки все на одно лицо.

Рябинин улыбнулся – прямо афоризм. Но ему сейчас требовался не афоризм, а словесный портрет.

– Мария Владимировна, скажите, например, какого она роста?